Ем, не выдерживаю, заглядываю к нему. Спит, прямо в брюках поверх одеяла, сетевик рядом работает. Так и хочется посмотреть, буду же всю ночь размышлять, что он делал. Не становись козой, агент Там.
Ухожу к себе. Усталость буквально валит с ног.
Утром светит солнце, наконец-то небо излило всё, что заготовило для нас. Хмыкаю. Похоже, хорошая традиция намечается. А что, я не против…
Снова Антер встал раньше меня, совсем уже обленилась, Таринская госпожа. Завтрак ждёт, Антер там же на кухне со своим сетевиком.
— Ну как? — улыбаюсь. — После вчерашнего?
— Да мне-то что, — пожимает плечами. — И не к такому привычный. Ты как?
Да я тоже привычная.
— Нормально, — говорю. — Крепатура немного. Представляешь, в ванной вчера заснула.
Кажется, улыбаюсь. Заснула.
Да тут не немного, тут всё болеть должно, с непривычки-то. Помню, в один побег пришлось несколько часов на верёвочной лестнице провисеть. Вот там впервые усомнился, нужно ли мне это, смогу ли, рук вообще почти не ощущал. Когда поймали, даже сопротивляться не получилось. А самым лёгким, пожалуй, был побег с астероида: корабль прямо к воздушной зоне стыковался, главное — время подсчитать. И всё равно бесполезно: поймали, вразумили, продали…
Нет, не хочу вспоминать. Настроение сразу портится, и Тали снова такой далёкой кажется.
На удивление легко вчера отделался. А ведь в глубине души ожидал, что если охрана нас поймает, то на мне оторвётся уж как захочет. Как обычно.
Пора заняться проверкой охранной системы, пересмотреть записи камеры. Поглядываю на Антера, прямо не верится, чем мы вчера занимались. Какое счастье, что вопросов не задаёт. Ещё пара таких приключений, и начнёт же что-то подозревать.
Уж лучше пусть подозревает, чем к кому-нибудь в руки попадёт. Поскорей бы его отсюда увезти!
Раздается звонок коммуникатора — надо же, Клим. Антер подозрительно мрачнеет, как же мне разобраться в твоих эмоциях? Похоже, моя просьба улетела в пространство, ничего объяснять не намерен.
Отвечаю — так, чтобы Антера видно не было. Отводит взгляд, молчит. Уйти не прошу.
— Простите, госпожа Ямалита, я вас не отвлекаю? — спрашивает Клим. — Вы обедаете?
Завтракаю вообще-то. Улыбаюсь:
— Нет-нет, всё в порядке. Что-нибудь случилось?
— Просто видел в новостях, что вчера музей истории Тарина эвакуировали, ведь вы же туда собирались, решил узнать, как вы. Надеюсь, не попали?
— Как раз-таки попала, — смеюсь. — Всё нормально, заблудилась только, петляла длиннющими катакомбами, потом под дождём намокла, какой-то выход боковой нашла.
— Там же один зал, как вы так?
— Сама удивляюсь, — хихикаю. — Зашла в какую-то дверь, а выхода нет. Думала поскорее до лифта добраться…
Вдохновенно расписываю свои блуждания и идиотскую систему помещений музея, жалуюсь на охрану — в общем, подтверждаю свой образ. Мило прощаюсь, приглашать пока никуда не хочу. Устала жутко, имею право передохнуть несколько дней.
— Знаешь, что пишут о вчерашнем? — вдруг спрашивает Антер. Смотрю вопросительно, продолжает: — Оказывается, «неожиданно сработала система аварийного оповещения, пришлось эвакуировать посетителей», приносят извинения, ничего серьёзного.
— Хорошо бы, — отзываюсь. — О психах, спускавшихся по пожарной лестнице, не пишут?
— Нет, — смеётся. — Даже о заблудившейся госпоже не сообщили.
Улыбаюсь. Антер продолжает что-то рассматривать, вдруг выдаёт:
— «В ночь на субботу возмутители спокойствия летали над морем между столицей и Ровланом. Потревоженному береговому патрулю не удалось поймать злоумышленников. Любые сведенья, которые могут помочь, будут с благодарностью рассмотрены…» Это не ты там летала? — улыбается. — Дата как раз совпадает.
Сердце пропускает удар и улетает в пятки. С трудом удерживаю мимику.
— Конечно, кто ж ещё, — смеюсь. — Похулиганить захотелось.
Бросает на меня взгляд, будто собирается спросить. Но молчит. Не представляю, как это понимать: то ли по-прежнему не может успокоиться, где я ночью была, то ли всё-таки что-то заподозрил.
После еды иду в гостиную, беру сетевик, загружаю данные с охранной системы и камеры.
Антер какое-то время сидит рядом, вытащив пару окошек. Посматриваю на него, иногда кажется, будто хочет что-то сказать, иногда — что тоже чем-то увлечён. Молчит.