К бригадникам подсел человечек с трезвыми, быстрыми глазами, с кустиком волос на малиновой облупленной хребтине носа, стал о чем-то шептаться с бригадиром. Ларионыч слушал, потупившись, потом хмуро улыбнулся и отрицательно качал головой, но человек шептал все настойчивее, не обращая внимания на отказ.
— Деньгами не разбрасывайся, — приговаривал он вслух, шустро оглядывая всех и затем с настойчивостью маньяка сверля взглядом висок Ларионыча. — Слушай и помалкивай…
— Ня выйдет, — отвечал бригадир. — Мы уже телеграммы от жен получили. Сенокосить пора.
— Деньгами не разбрасывайся, — убеждал человечек.
— Какие там деньги. Всех денег не заработаешь, — отнекивался Ларионыч. — Нас семьи ждут.
И наконец он указал на Володю:
— Хошь — с ним потолкуй. Он у нас один няжанатый. Может, и даст согласие.
— Молод больно, — сомневался незнакомец.
— Он тебе чего хошь сделает, — возражал подвыпивший бригадир.
Так и вышло, что Володя отстал от бригады и тою же ночью сошел с поезда на неизвестной станции. Никакой важной причины, чтобы поступать так, не было у него, и выпил он самую малость, и жадности к деньгам не испытывал. Лет в шестнадцать-восемнадцать мы еще хотим от жизни чуда. А потом, уверовав в полное ее бесчудесье, хотим своего места в ней. Но именно в то непродолжительное время, когда мы с нетерпением ждем чуда, с нами может происходить все самое удивительное и невероятное… В этом и крылась причина неожиданного для самого Володи решения.
Ему предстояло поставить пристройку к дому железнодорожного работника. Материал — старые шпалы, которые надо было наращивать и рубить на углах «в лапу». Вообразите мгновенную тоску предчувствия, которая сжала его сердце, когда он с плотницким ящиком в руке сошел в темень на безвестной станции и зашагал следом за незнакомцем. Тот уверенно топал впереди, ворча под нос слова разочарования: мечтал нанять всю бригаду случайно подвернувшихся отходников, чтобы за день махнули пристройку, а они денег не хотят, разбрасываются ими. Он словно забыл о следовавшем за ним молодом плотнике, казалось, что два случайных попутчика идут вместе по темной дороге глубокой ночью, безлунной, слегка пасмурной и влажной; и может плотник свернуть сейчас в сторону или пойти обратно к станции — ничего не заметит его наниматель, не окликнет.
Чужую любовь трудно понять, рассказывать о ней бесполезно — все не так, все вранье, и лучшие истории любви как раз те, что выдуманы от начала и до конца. Так мне подумалось однажды, когда я не смог справиться с рассказом о любви подлинной, томясь глухой, серой осенью в маленькой районной гостинице. И далее я подумал, что надо самому высидеть, подобно клуше, своих цыплят — это и будет правдивым рассказом о любви. А потом утратить всех до одного и спокойно сказать себе: что ж, разбежались мои цыплята. Таков закон жизни. Разве мне одному грустно? Бывает любовь — и нет ее, побыла и ушла. Экая невидаль… Но она где-то еще ходит по свету, и совершенно неважно, кто это вошел ночью, нагнув голову под низкой притолокой, в сонный дом с небольшой верандой. Он ли увидел, я увидел, как стоит в раме двери, широко распахнув ее, девушка в чем-то коротком, мягко нависшем шелковыми складками над парою золотистых ног. Миг — и я вижу только, как сверкнула в раме следующей, изнутри дома освещенной двери гладкая, низко открытая спина. Отныне и навсегда, пока он жив, я жив, они живы, останется волнение юноши, когда он глухой ночью вошел в чужой дом и застиг это видение.
Я не мог долго уснуть, ворочаясь на той поспешно приготовленной постели, томясь в полутьме крошечной веранды. Сквозь мелкие стекла, за частым переплетом рамы едва было различить, как плывет беззвездная громада неба. Я хотел, чтобы она немедленно пришла, пробравшись на ощупь через коридорчик, и, мягко склонившись, поцеловала меня. Я задыхался, умирал от этого желания. Если чем и скучен прекрасный мир, то невозможностью исполнения подобных безумных желаний — из-за безнадежной их односторонности и одиночества. Ибо она уже давно спала, обняв безмолвную подушку, и снилось ей, что из волн морских вышел на берег красивый белый бык, подошел к ней, жарко отфыркиваясь ноздрями, подмигнул и мужественным, нежным голосом предложил ей прокатиться на его спине по морю… Тайна снов девичьих. Почему всегда кажется, что они не спят в белых своих постелях, а лишь притворяются спящими? Нет, можно ошибиться. И девушка спит как убитая, молодое тело ее спешит скорее, скорее изгнать из себя усталость после дня тяжкой работы, и снится ей не царственный бык, а железный костыль, который никак не удается загнать в шпалу ударом кайла.