- А если раб испытывает злость, ненависть? Их тоже показывать? – задал неожиданный вопрос Кайл, сверкнув упомянутыми эмоциями в глазах.
Широко улыбнувшись, я побарабанила ноготками по подлокотнику кресла, отстукивая незатейливую мелодию. Этот мальчик меня определенно забавляет! Своей экспрессивностью, непокорностью, непосредственностью… Но будет жалко, если окажется, что это закостенелый образ и его из него никак не вытряхнуть.
- Это лучше, чем равнодушие. Если эти эмоции проявляются лишь в мимике – тем интереснее будет заменить их на другие. Если же в словах или жестах, сам понимаешь, наказание неизбежно, - я пожала плечами.
- Можно еще спросить, госпожа? – его голос прозвучал достаточно вежливо.
- Давай. Последний вопрос. А то мне уже вновь становится скучно, - солгала я.
Мне было как угодно, но не скучно. Мной полностью завладели азарт и предвкушение. Хотелось, как маленькой девочке, подпрыгивать в нетерпении и хлопать в ладоши, ожидая, когда же начнется настоящее развлечение.
- Если вы любите пороть, зачем нужно, чтобы раб совершал мелкие проступки? Если это личный раб – вы можете делать с ним все, что угодно. В любой момент, руководствуясь лишь своим желанием, - Кайл нетерпением ожидал ответа, не отрывая от меня своих внимательных голубых глаз. Судя по всему, для него это очень важно.
На счет «чего угодно» я бы поспорила – рабам редко достается что-то серьезнее порки, следы от которой полностью сходят в течение двух-трех недель. Закон следит за этим достаточно строго. С другой стороны, любой закон можно обойти.
Те же пирсинги и уши-импланты Кайла являются тому ярким примером. Вроде бы просто украшение. Но если задуматься, проколы можно делать и самостоятельно, на дому и, не удовлетворившись одним, «криво сделанным», что мешает спустя время сделать другой? Или дождаться, пока этот зарастет, и проколоть снова? Доказать, что это сделано по злому умыслу, в принципе можно, но очень хлопотно – такой ерундой обычно занимаются очень редко. Судя по всему, существуют и иные лазейки. Возможно, Кайл и их успел испытать на своей шкуре.
Тогда тем более не понимаю, чего ему спокойно у нас не сиделось? Мама скора на расправу, но порет рабов не так уж часто и лишь в том случае, когда вина неоспорима. Да, часто доводит до синяков и ссадин, но при этом обеспечивает дорогостоящими заживляющими мазями, от которых последствия самого строгого «воспитания» исчезают полностью максимум за три-четыре дня. Не думаю, что у нас Кайлу было хуже, чем у прежнего или прежних хозяев…
Впрочем, я отвлеклась на свои рассуждения, а парень все еще ждет ответа, с отчаянной решимостью всматриваясь в мое лицо, словно боясь пропустить мельчайший признак неискренности. Но я и не собираюсь его обманывать – мне это ни к чему.
- Просто так – неинтересно. А вот в качестве наказания, когда к коктейлю эмоций раба прибавляется еще и вина…. Мммм… То, что нужно, - мечтательно улыбнулась и подмигнула ему, поддавшись хулиганскому настроению.
- Спасибо за ответы, госпожа, - произнес он задумчиво.
Я промолчала, продолжив сидеть на подлокотнике кресла и лениво покачивать одной ножкой, строя из себя едва ли не пай-девочку, – мой самый любимый образ. Судя по всему, сейчас Кайл принимал решение, хочется ли ему быть моим личным рабом или рискнуть и вновь попасть на аукцион.
На одной чаше весов вся такая непонятная я, с немалым списком требований, сразу сообщившая ему, что порот он будет у меня не единожды, да и, наверняка, домашние рабы успели нашептать ему обо мне много «хорошего». Большей частью это ничем не подтвержденные догадки и слухи, но я не тороплюсь их развеивать – пусть шепчутся. На другой – унизительная процедура аукциона, где товар можно пощупать, а за определенную плату еще и опробовать за кулисами.