- Да, госпожа.
- Отлично, - с этими словами я с удовольствием нанесла первый, не особо сильный хлесткий удар, алым росчерком расцветший на его заднице.
Это заставило парня вздрогнуть. Следующие несколько ударов он перенес почти спокойно, лишь чуть дернувшись на последнем. Из его уст не вырвалось ни звука, лишь дыхание стало более тяжелым. Упорствует или просто не привык показывать, что чувствует, расслабляться во время экзекуций? Это легко проверить.
- Итак, Кайл, поведай-ка мне, почему же ты без спросу покинул нашу территорию, а? – вкрадчивым тоном поинтересовалась я, не прекращая порку.
- Я… я лишь хотел… прогуляться… госпожа… - через силу выдавил он, едва слышно застонав на последнем ударе.
О, вот она, сладкая музыка боли! А ведь я до крови не довожу. Безусловно, синяки останутся, все же, провинился он знатно, но даже если в итоге пойдет на продажу, раб с поротой задницей всегда смотрится довольно пикантно.
Конечно, если Кайл абстрагируется, боль уйдет на второй план и будет не так ощущаться. Судя по всему, это его излюбленная тактика. Но мне такой вариант не подходит. Я буду сбивать с толку, не позволю уйти в себя, заставлю прочувствовать каждый миг общения со мной.
- И зачем же ты хотел прогуляться? Как далеко ходил? – с неподдельным интересом спросила я, любуясь как точно ложатся алые полосы на его ягодицы.
Ровнехонько, полосочка к полосочке, будто ниточки полотна. Пока еще даже нигде не пересеклись. Что за красота!
- Я… ай! – вот и первый глухой вскрик.
Я прекратила порку и радостно захлопала в ладоши. Воооот то, чего добивалась! Мной овладел азарт. Обошла кресло с другой стороны, потянула Кайла за волосы, вынуждая посмотреть на себя.
Дааа, на лице растерянность, на щеках нездоровый румянец от… стыда, что ли? Или тщательно сдерживаемых эмоций. А еще в глазах заметила нешуточную чистую, незамутненную ярость. Даже так? Я проказливо подула ему в лицо, отчего он зажмурился, вызвав мой веселый смех. Тут же распахнул глаза, с возмущением уставился в ответ, заставив меня улыбнуться еще шире.
Вернулась к его восхитительной заднице, нежно погладила ее ладонью, заставив Кайла дернуться. Затем прижалась к нему бедрами вплотную, почти легла на его спину, тоже наклонившись.
Хоть он и был перегнут через спинку кресла, стоял к нему не вплотную. Это позволило мне одной рукой гладить его плоский живот, спускаясь все ниже, нашаривая важную часть тела.
- А скажи-ка мне, зайка моя длинноухая, часто ли тебя раньше пороли? – поинтересовалась я, принявшись водить пальчиками вокруг его члена, чувствуя, как он возбуждается, но не касаться органа.
- Постоянно, - коротко выдохнул он, забыв добавить «госпожа».
За это я тут же шлепнула ладошкой по поротой заднице, вызвав его судорожный вздох.
- Простите, госпожа, - Кайл тут же осознал в чем его вина.
- А по заднице пороли? – я задала провокационный вопрос, возвращая свою руку в паховую область.
- Только когда был ребенком, госпожа. Когда стал рабом, порка стала намного болезненнее, но приходилась больше на спину, плечи и грудь, - ответил он, тяжело дыша.
О, Кайл родился свободным? Это многое объясняет и тем любопытнее. Насколько знаю, довольно часто молодые, смазливые парни и девушки из небогатых семей, не желая работать или как-то еще устраивать свою жизнь, продают себя в рабство. Определяют свою цену, выбирают хозяина, заключают договор на добровольной основе. Деньги сразу кладутся на счет в банке. Можно считать, отныне их жизнь устроена. Конечно, иногда попадаются хозяева-садисты, не без этого. Но таких единицы и это уже зависит в большей степени от везения.
Им не нужно думать о том, где достать еду, одежду, крышу над головой, особой ответственностью не обременены, имеют право решать: заводить ребенка или нет, зная, что тот уже изначально будет несвободным. С последним я, правда, не согласна, но, думаю, со временем выйдет закон и на этот счет. За все это плата – лишь беспрекословная покорность. В случае плохого поведения зачастую грозит лишь порка.