– Вот не надо про изопотенциальные, – сказал я. – Все-таки есть какая-то недоговорённость в твоей теории: есть заряженные небеса, я так полагаю положительно, и есть земля, то ли ноль, то ли минус; а между ними предметы, неизвестно как заряженные. И в них бьёт или не бьёт молния. Почему? Ладно, понятно, когда заземлены – не бьёт, потенциал равен земли. А если это сухое дерево, грубо говоря, диэлектрик, почему в него бьёт?
– Потому что любое вещество проводит электрический ток лучше, чем воздух. Воздух разрежен, в нем мало носителей зарядов. Вспомни стеклянную палочку, которую трут о шёлк. Стекло считается диэлектриком, а заряд стеклянная палочка все равно держит на своей поверхности. Вот поэтому молния ищет любого посредника. И ещё маленький нюанс. В школьном возрасте баловался конденсатором? В розетке зарядил, потом на какой-нибудь железке разрядил. И даже, если совсем никуда не подносить клеммы конденсатора, он через какое-то время все равно разрядится через воздух или собственную изоляцию без всякого искрового заряда. Молния, почему то, тоже считается колебательным зарядом, как конденсатор. Ты не спишь?
– Почти, – лениво сознался я, – хотя конденсатор – штука интересная, и всегда было непонятно, почему нельзя его использовать в качестве накопителя электрической энергии.
– Сейчас, ты у меня проснёшься! – радостно заявил Жора. – Лампы, которые я включал при тебе у себя в бытовке, питаются энергией, запасённой именно в конденсаторах. Холодильник, кстати тоже, но с ним немного сложнее.
– Да ладно?! – удивился я просыпаясь. – И насколько хватает?
– А неизвестно. Они постоянно подзаряжаются.
– Чем?
– Атмосферным электричеством.
– Вот глядя на ваш купол, я сразу заподозрил именно какую-то такую подобную хрень, – сказал я, вперив взгляд в купол.
– Я тебе хотел с подробностями рассказать, – Жора притворился обиженным, – а ты спишь всю пьесу. Вот и получилось конец и начало.
– Не ври! Я конечно в глубоком переваривании… Но середины точно не было. Давай середину! – потребовал я.
– Короче, сказал Жора, – я часто тут беседовал с одним из инженеров станции, он с удовольствием просвещал меня по теме атмосферного электричества, но ни слова в сторону от темы. Поэтому я не знаю, что тут изучали военные, но явно не атмосферное электричество. Тем не менее, климатическая станция постоянно забирает на себя электрический заряд из атмосферы. Когда образуются грозовые облака, этот заряд невероятно высок. Но даже в солнечную погоду, и особенно зимой, разность потенциалов между поверхностью земли и какой-либо точкой в атмосфере присутствует всегда, и она достаточно устойчива. Собираемая энергия как раз и накапливается на обкладках конденсаторов. Видел, какие у нас тут прожектора?
– Ну да. Только Таволга сказал, что они нерабочие, и я хотел ангажировать у тебя один на предмет проживания.
– Я сдаю целое подземелье, – засмеялся Жора. – Ещё выпивка и греча за счёт заведения, лишь бы желающего найти. Я почему про прожектора заговорил – у нас тут конденсаторы примерно того же размера. И таких конденсаторов здесь целые батареи, причём они-то, как раз рабочие.
– Ещё бы все это на пользу людям…
Глава 8. На пользу людям или рассказ про Ильича
– Мы однажды сделали на пользу людям, – снова засмеялся Жора. – В деревне был электрик Ильич, ныне покойный, он тоже придумал рацуху «для пользы народному хозяйству». Предложил электросеть деревни перед грозой подключить к куполу. Понятно, что контролировать ни напряжение, ни силу тока мы не могли. Поэтому он предложил для начала вскипятить воду в водонапорной башне.
– Зачем? – удивился я.
– Ну как зачем, баню топить не надо. Пришёл с коромыслом на колонку, наполнил ведра кипятком и иди мыться.
– Да ладно?! – теперь «заржал» я. – Бред какой-то! Ты предупреждай, когда научные гипотезы выдаёшь, а когда байки заливаешь. Я человек подозрительный, разницы не улавливаю, но все время подозреваю.
– У Кукушкина спросишь, – сказал Жора.
– А Кукушкин и есть «покойный Ильич»? – не понял я.
– Да нет, Кукушкин это Кукушкин. Он свидетель. А был ещё Ильич, царствие ему небесное и профессию электрика на небесах.
– Я гляжу, ты его не слишком любишь?
– О покойниках либо чистую правду либо все что угодно. Но это он, втянул меня в это дело! Мне же тут скучно, тоскливо и одиноко. Я за любой кипишь, кроме голодовки и сухого закона. Хорошо, что Ильич почти все продумал, а так и деревню могли спалить силой атмосферного электричества. Видел водонапорную башню в деревне?