А мой Бубо бубо? Филин, конечно, птица демоническая. Взять хоть этот его сатанинский смех. У меня мурашки не то чтобы пробежали по спине, они пронеслись так, что, наверное, дыру в стене пробили. Я бы тоже рванул за мурашами, да куда мне через сито отбора. А называется это крик у филинов просто – сигнал беспокойства. И ведь целая легенда о черте с красными глазами и летающем гробике могла бы появиться, не узнай я Бубо бубо. И все же мне было жалко, что филин улетел. Встреча с филином – это такая же удача, как увидеть орлана-белохвоста, за которым я иду. Я, конечно, догадываюсь, что численность филинов намного больше, потому что они ведут ночной образ жизни, а по ночам мы, как правило (тут я снова вздохнул), спим. И не подозреваем о существовании филинов. И только когда выпадает, прямо скажем, удивительная ночь! Я бы сказал, непростая ночь. Происходит чудо, и мы встречаем филина.
Тут вмешался Говорящий кот, который целый день дрых, а теперь был полон любопытства. Он «промямрил», что это некрасиво, рассуждать про себя о птицах, когда рядом находится такой благородный собеседник. И попросил продолжить рассказ вслух. Я пытался намекнуть, что неплохо было бы и поспать. Но Васька на это по-кошачьи цыкнул, и стало сразу как-то понятно, что спать уже точно не получится, лучше даже и не пытаться. И я начал нашёптывать Ваське про филина прямо в ухо.
Бубо бубо, на самом деле, демон ночи. Он пожирает всех, кто ведёт ночной образ жизни или мучается бессонницей. Если рано ложиться и поздно вставать, никогда не станешь жертвой и даже не узнаешь, что демон живёт рядом. Вот белки и суслики, например, никогда не становятся добычей филина, потому что ночью спят, как сурки. А вот некоторые представители бродячих котов, и даже собаки, могут легко оказаться жертвой филина. Коготь в спину и ты кусок пушистого, ещё тёплого мяса, воспаряющего в небеса, в буквальном и переносном смысле.
В этот момент Васька выпустил когти, то ли от страха, то ли в знак протеста.
– А ну убери когти, – потребовал я, – а то прерву свой рассказ.
Васька когти убрал.
– Конечно, я слегка преувеличил. Говорящие коты не являются основной добычей филина. А такого импозантного, как ты, ему вообще не утащить.
– Мряя-я! – согласился Вася с данной ему характеристикой.
– Только покалечит, или съест на месте, – продолжил я жёстко. – Или вернётся на следующую ночь доедать. Такие факты известны, когда добыча оказывалась слишком большой.
Васька снова выпустил было когти, но вовремя опомнился, и сумел сохранить кошачье достоинство.
– Да ты не бойся! – произнёс я коронную фразу Васильича с интонацией автора. – Специально они на котов не охотятся. Все, что бегает и летает во тьме, тех и бьют. Без разбора. Будь ты хоть экономка, будь хоть иберийский заяц.
– Мамре, маб мря? – удивился Васька и даже приподнял свою мохнатую морду.
– Какие бабы?! – возмутился я. – Начитался беллетристики, а темой кормовой специализации не владеешь. Полёвка-экономка – это мышь, а не прислуга в доме, начитанный ты мой. Ты, вообще, в мышах хоть немного разбираешься? Или только в блинах?
Васька так надулся, что я понял – перебор! А сориться с говорящими котами неумно.
– Прости, Василий, – произнёс я искренне. – Глупо было предполагать, что Говорящий кот ест мышей. Я тоже не знаю, например, что такое иберийский заяц. А Бубо бубо знает, потому что он его ест. У нас он охотится за зайцем-беляком и за зайцем-русаком, а в Иберии ест исключительно иберийского зайца. Ты, Василий, никогда не хотел бы метнуться в жаркие страны и отведать там что-нибудь необычного? Например, хомячка Кэмпбелла или тушканчика-прыгуна?
В ответ Василий обиженно промяукал такую фразу, от которой я как-то прям взбодрился. А фраза звучала так: «Я не ем низкочастотную пищу, мля». Последний звук, я не сумел перевести, но было в нем что-то загадочно знакомое.
– Мряя мяу мя! – единственное, что я нашёлся промяукать ему в ответ. И наступила долгая пауза. Затем я сумел продолжить разговор. – Цельная вы личность – коты! А нас, людей, хлебом не корми, дай смотаться в тридевятое Королевство Таиланд. Чтобы съесть там какую-нибудь обыкновенную слепушонку. И тем самым внести свой вклад в борьбу с грызунами на местном уровне. А по возвращении будем с гордостью всем рассказывать, что в степи больше не осталось степных пеструшек, и кончилась саранча. В смысле кузнечики.