Вторая вещь, более интересная. О неэффективности отбора. И рассказывали о двух фактах. Во время Великой Отечественной войны решили создать целую эскадрилью лётчиков-асов. Свезли со всех фронтов лучших лётчиков. И? И получили обычную среднюю эскадрилью. В советское время, в Новосибирске, решили создать класс одарённых физиков. Отобрали по всей стране лучших учеников по физике и в результате получили обычный класс средней школы. И я готов под этим подписаться, что так это и работает. Я не умею и не умел играть в футбол, но в школе играли часто на уроках физкультуры. И я заметил, что когда команда получалась сильная, я жался к воротам, играл в защите и пасовал тем, кто умеет забивать. Но когда команда собиралась слабая, я понимал, что вокруг такие же лохи как я и рассчитывать не на кого. Я становился нападающим и начинал забивать, вызывая недоумение на лицах противников. Повторяю, я не умею играть в футбол, но я не собираюсь проигрывать.
– И я о том же, – с удовлетворением поддержал меня Иван Макарыч. – Заставить работать и эффективно работать можно любого, вопрос только, сколько времени тебе на это потребуется. Это и есть менеджмент. На самом деле, список профессий, где требуются какие-то специальные люди, крайне ограничен. Если, вообще, есть такие. Понятно, что мы исходим от какого-то среднего уровня образования. Кухарка не может управлять страной, пока мы не дали ей образование, а потом у неё уже появляется шанс. Удачно выйти замуж.
– Ты бы, Андрей, кем бы ни смог работать?
– Я, видимо, могу нарисовать «p-n-p» переход и даже попытаться объяснить, как это работает. Но разрабатывать на их основе микросхемы и прочее я бы точно не смог. Поэтому эти люди для меня недосягаемы. Почти что боги.
– Вот и хорошо, – рассмеялся Иван Макарыч, – значит директором можешь. А мы тебе новый дом построим. Женишься на красавице. После сорока жизнь-то только начинается.
– Вообще-то я женат.
– Н-да? Ну как скажешь. А то смотри: мы никому не скажем, – директор снова засмеялся. – Как-то непринято, счастливым в браке, в одиночку по лесам шлендать. Ну ладно. Жену сюда привезёшь.
– А давайте Жоре дом построим? – предложил я.
– Жора – это кто? – удивился Иван Макарыч.
– Жора – это бывший Электрощит, – пояснил я.
Директор откинулся на стуле, заменявшему ему кресло и взял рекламную паузу.
– Не знал, что зовут его Жора, – задумчиво произнёс он, – но появление человеческого имени, это хороший знак. А полное имя, как? Георгий?
– Я не помню. Георгий, вроде, не подошло, так как выходило как-то по-грузински?
Брови директора лесхоза изобразили смайлик удивления, но он промолчал. А я почувствовал, вот он мой шанс соскочить с должности. С чего они тут все решили, что я умный? Потому что городской? Да все городские – придурки! Они, что, жизни не знают? «P-n-p» переход, видите-ли! Надо начинать косить, может тоже сойду… Но Иван Макарыч мне не дал в силу важности решаемого вопроса.
– Хорошо. Я согласен, – решительно заявил он. – Где будем ставить?
– Кого? – не понял я.
– Дом.
Пришла моя очередь задуматься. Действительно, где? В деревне, так он купол не бросит. На территории станции? Так, вроде, режимный объект?
– На территории станции, – решительно заявил я.
– Мне бы твою уверенность, – протянул Иван Макарыч. – Но хорошо. Твоё решение – ты в ответе. Место с ним согласуешь сам. Готовые срубы у нас есть, мы их только по зимнику реализовываем. Выберете любой, какой понравится. Я завтра даю тебе бригаду и лесовоз. Начинайте!
– Я не умею, – растерялся я.
– Чего не умеешь? Из «п-н-п перехода» микросхему сделать? Мы с тобой, о чем целый час говорили? Ты – руководишь!
– А ну да, – промямлил я, вспоминая собственные слова «построить дом, посадить дерево, строитель не профессия…»
– А я в районный центр. Надо добиться свободу вероисповеданий для будущей супруги. Мы же с тобой ячейку общества хотим создать, а не дом для бобыля из горбыля построить? Я правильно понимаю?!