Паузу прервала Галина, обратившись к Жоре:
– Зайка, я тебе сколько раз говорила, незачем сторожить это решето. Никакого смысла в этом нет. Чужих здесь нет, а свои цветмет давно не собирают.
– Потому что давно собрали, что смогли, – буркнул Жора.
– Зря ты так, – ласково сказала Галина. – Давай, правда, съездим? Развеемся.
– Давайте завтра? Иван Макарыч, директор лесхоза едет, машину берет. И вы с ним? – предложил я. – А я уж посторожу вверенный тебе объект.
Жора посмотрел на меня, потом на Кукушкина, и почувствовал подвох. Я понял, что переборщил, слишком настойчиво выселяя его из купола.
– А что? Разве я не справился с поставленной задачей в прошлый раз? – спросил я невинным голосом.
– В прошлый раз, – заговорил Жора ледяным голосом, – по словам «очевидцев», на станции высадился американский десант. А потом на трёх вертолётах прилетели наши «морские коты»… Вы что-нибудь слышали про наших морских котов?
Мы с Васильичем дружно замотали головами.
– Так вот, – продолжал Жора голосом Электрощита, – прилетели наши морские коты и надавали по мордам ихним морским котикам. Тут под куполом целая бойня была! Так рассказывают очевидцы. А потом погрузили трупы в вертолёты и еле-еле поднялись в воздух: так много было трупов.
– А чё прямо тут не закопали? – легкомысленно спросил Васильич так, как будто ему только что пересказали сюжет нового боевика.
– Знаете что! – возмутился Жора Электрощит, – станция это вам не кладбище! Нечего тут трупы закапывать!
– Кто бы говорил, – пробурчал себе под нос Васильич. Но Жора то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал последний комментарий.
– И чё?! – пришёл я на помощь Васильичу. – Враг то все равно не прошёл!
– И коньяка мы немного выжрали, – спалился Васильич невпопад.
Жора на время потерял дар речи.
– Зайка, тебе что, коньяку жалко? – подлила масла в огонь Галина.
На это, бедный Жора вздохнул воздух, поперхнулся и забыл, как выдохнуть его обратно.
Вот тут-то, пока он вспоминал, как дышать, я и вывалил на него весь план. И зачем Иван Макарыч едет в город (а он мужик пробивной и со связями!). И то, что за заслуги перед Отечеством, мы завтра начинаем строить дом. Под куполом. Для него и для Галины.
После моего плана, с боевым кличем самого известного индейского клана – «Виниту», на Жорика обрушилась Галина. Я даже забоялся, что кустодиевская женщина его порвёт. Но Жора вырвался из-под неё, налил себе полную рюмку, выпил залпом, потом вторую, потом третью. И не говоря ни слова спустился в котлован. Все это время Галина ревела, отвернувшись от нас на скамейке. Мы с Васильичем сидели и старались не подавать признаков жизни, не понимая, что происходит и от чего плачет женщина.
Если Жора отвергнет наш план, это навсегда. И было понятно в силу схлестнувшихся страстей и сложившихся обстоятельств, что решение должно быть принято незамедлительно, любая отсрочка «на подумать» означает – нет. Так бывает, когда решение должно приниматься сердцем, а не разумом.
Жора вернулся быстро и с курткой в руках. Он подхватил Галину со словами: «Пойдём, дорогая. Ну их, этих психов».
Уже из темноты он прокричал:
– Андрей, теперь ты хранитель купола. Коньяк в лаборатории, под стеллажом с проводами, – и после небольшой паузы добавил, – патроны под кроватью.
Когда шаги стихли, мы с Вольдемаром Васильичем пустились в пляс. Танец назывался «Тьюмба-юмба непокорённых индейцев». В качестве тумбы выступала скамья, вокруг которой мы ходили, делая импульсивные и витиеватые движения всеми частями тела. Я с завистью видел, что у Васильича танец получается лучше. Как-то грациознее. У него все получается лучше, и стреляет он лучше, и все делает лучше меня. Старик плавно двигался вокруг лавки, ритмично выкидывая руки вперёд, как будто всю жизнь танцевал в балете, и напевал:
Теперь коньяк наш.
Теперь коньяк наш.
Теперь коньяк наш.
Мне ничего не оставалось делать, как хлопать в ладоши, отбивая ритм, и подпевать ему, удерживая мелодию:
И патроны тоже.
И патроны тоже.
Глава 19. Симплексная связь
Ночевать на станции мы не остались. Васильич сказал, что Галина права, и сторожить её особо не от кого. Если мы останемся, то вреда может получиться даже больше. А у него некормленый Таволга. В темноте мы, как партизаны, спустились с горы и тайно пробрались в дом.
Таволга уже успел поужинать остатками курицы Агафьи Ивановны и сидя на диване, читал журнал «Охота и охотничье хозяйство». Он назвал нас «шлендалами» и выразил своё удивление по поводу того, что раньше Васильич был домоседом, а теперь его дома не застать. На что старик сказал, что с кем поведёшься. Но сожаления в его словах я не почувствовал.