Весь предсвадебный ритуал я испортил. Кукушкин дал мне установку, чтобы много за выкуп невесты я не давал. Дескать, чем меньше заплатишь, тем счастливее они будут жить. Примета такая. И я, будучи максималистом по жизни, не дал ничего. Старушки пели, водили хороводы, сыпали прибаутками и наречиями. Ничего не помогло. Но я заразился их речитативом. И сочинил по этому случаю свой рэп или стёб: «Я был туп как гора, неприступен как скала, гол как сокол, на компромиссы не пошёл. Всех разозлил, двух старушек чуть не задушил. Но до драки дело не дошло – Таволга притворяться не стал: всех любителей халявы разметал. Ему чужд был обряд в виде преград до любимой женщины его».
Проще говоря, насвинничали мы зря, а во всем виноват Старый Пердун. По фамилии Кол… Нет не Колдун, а Кукушкин. Он всегда не в рифму.
Свадьбу нельзя описать: не хватит слов, красок и звуков. Но все началось именно с красок. Большинство женщин: старого и среднего возраста, пришли на свадьбу в красных сарафанах с вышитыми белыми узорами. Мужчины в белых рубашках, и тоже с расписными воротниками и манжетами. Я понял, что это национальная одежда, но к своему стыду я не знал, как это все правильно называется. Я был также далёк от этой культурной среды, как от обычаев какого-нибудь племени чернокожих африканцев. Конечно, что то подобное я видел в мультиках про Емелю или в детских фильмах-сказках, но эти знания не сильно отличались от знаний, полученных от просмотра «Чунга-Чанги» или «Каникул Бонифация». Мне никто не передал этого наследия, я, соответственно, не передал это своим детям, и им тоже уже нечего передавать. Короче, я до сих пор не знаю что такое «каурая кобыла», и зачем это мне. У молодого поколения Попадалова ещё был шанс, но он им тоже был не нужен. Среди молодёжи не было никого в национальных одеждах. И Люба тоже была в пёстром акварельном платье. Тем не менее, вся поляна равномерно окрасилась красно-белыми цветами, ознаменовав собой наступление торжества.
Потом начались слова. Первым с официальной речью выступил Иван Макарыч, потом Швиндлерман, потом все остальные. Все поздравляли, желали и выпивали. Видя, что никому нет до меня никакого дела – а я этого не люблю – я решил тоже напиться. Но было не с кем. Я сидел рядом с Таволгой. Перед ним стоял фужер с шампанским, в котором уходящее солнце играло с пузырьками в игру «Верю – не верю». Когда истина оказывалась на стороне солнышка, пузырёк всплывал. Когда нет – пузырёк оставался висеть на стенке с ослепительной улыбкой. Все больше и больше пузырьков устремлялось вверх, но жених с невестой, совсем не пили. Рядом со мной должен был сидеть Васильич, но он соскочил с первыми поздравительными словами в гущу событий к своей «Ребекке». Или Фудзияме? Как её там? Которая сидела за столом Швиндлермана. Моя протянутая рюмка как-то неприлично споткнулась о пустоту воздуха, но неожиданно на помощь пришла Люба. Она протянула мне свою рюмку с другой стороны стола. Рюмки встретились и разошлись: мы выпили за здоровье молодых.
С Любой мы молча понимали друг друга и не пропускали ни одного тоста. И достаточно скоро поняли, что трезвый жених и невеста здесь лишние. Нам было неудобно тянуться через них, и они мешали нам обсудить пунктуацию последнего произнесённого тоста. Но мы не могли сдвинуть наши попы в силу официально определённого их местоположения.
С поздравительной речью выступил Конан Фёдорович, и я её запомнил, я был пока не пьяный.
– Друзья, я счастлив присутствовать на этой свадьбе, я рад быть в числе приглашённых, – сказал он. – Таволга и Елена шли очень долго к этому дню. Мы все видели… а со стороны виднее, что они идеально подходят друг другу. И для нас, для всех присутствующих, это большое счастье и удача, что они, в конце концов, дошли до этого дня. Поэтому у нас с вами сегодня большой праздник! Сегодня две ниточки паутины мирозданья переплелись, и образовалась семья. Гармония мира усилилась от завязанного ими узелка. И теперь мы ждём рождения богатырей и прекрасных принцесс! И их должно быть целое лукошко!
И ещё. Ребята, не надо желать молодожёнам про любовь. Любовь – это не категория семьи. Любовь – это всегда самопожертвование ради другого: вспомните художественную литературу. Семья – это когда вместе! И в радости, и в горе. И пот, и кровь, и какашки, и мёд! Здесь нет места самопожертвованию. Любовь достаётся одной паре из ста тысяч, если не реже. Разделите все население страны, включая младенцев, на эту цифру и вы поймёте как их мало. Чаще в Спортлото выигрывают. Так что ваше пожелание любви, это все равно, что предложить им купить лотерейный билет. А не надо играть в азартные игры ни с государством, ни с Богом. Надо просто жить. Жить вместе, жить радостно, а в конце жизни каждый должен понять, вытащил ли он счастливый билет в этой жизни или нет. Только не надо об этом никому рассказывать. И позвольте закончить своё поздравление стихотворением: