– Знаете что, господа? – произнёс я злобно, потому что настроение моё было гадостным. – Вы ведь не нашли ответа, почему человек ворует, а версий было много. Хочу внести собственную долю бреда.
Во-первых, я не думаю, что воровство свойственно только народам, населяющим наши безбрежные просторы. В Европе, с их бисексуальностью, толерантностью, терпимостью и усыханием пенисов, это делать труднее. Там неотвратимость наказания не пустые слова – в этом все дело. Страх наказания и высокая степень нравственности – явления принципиально разные, но могут приводить к одному и тому же результату, до тех пор, пока все идёт хорошо. Вряд ли степень врождённой любви человека к халяве зависит от места его проживания. Хотя, безусловно, национальные особенности здесь присутствуют. Мы, вообще, любители самоуничижения и неуважения заслуг предков.
Во-вторых, я не верю, что социалистический строй развратил население страны, скорее наоборот. «Папа с работы ножовку принёс» – это не то воровство, которое вы сейчас здесь обсуждаете. Наши классики заклеймили нас задолго до появления коммунистов.
В историческом контексте нас развратило даже не крепостное право, нас развратила религия. Православие – это религия для рабов и воров. Наши попы – самые коррумпированные попы в мире. Здесь я, наверное, тоже занимаюсь самоуничижением. Вы когда-нибудь слышали народную молву, что батюшка наш очень скромный и не приемлет материальных благ? Вот и я нет. Сколько бы мне не приходилось разговаривать с попами в миру, они все как один рассуждали про автомобили, честное слово. Ну, а богословская верхушка? Они традиционно в золоте, на роскошных автомобилях, в швейцарских часах и вряд ли едят перловку на завтрак. В Советском Союзе все попы ездили, как бандиты, на черных Волгах. Имидж был такой. А уж про то, что поступать в духовную семинарию выгоднее, чем учиться в ПТУ на стоматолога, я ещё в школе слышал. Поэтому любое воровство или иное злодеяние они готовы простить от имени бога, если у вас есть деньги на покаяние, или лучше сразу на церковь. У нас в стране все очень нелогично: есть газ, но почему то топят дровами; есть дворцы правосудия, но нет правосудия; есть храмы господни, но нет Бога.
Конан Фёдорович, почему вы тратите деньги налогоплательщиков на восстановление церквей? Почему в нашей многоконфессиональной стране лоббируются интересы только одной религии? Почему в нашем светском государстве Рождество – выходной день? Дайте законодательно каждому человеку право выбрать выходной день для своей религии. Я бы, например, в мае на байдарках пошёл.
– Да, правильно ты все говоришь, – неожиданно согласился со мной Конан. – Только не совсем правильно формулируешь. Во взаимоотношениях государственных структур с церковью нет ни ума, ни чести и ни совести. И я не готов сказать, чья это вина.
– А я готов! – объявил я. – В стране, где оборзевшая церковь, воровать будут всегда. И, самое главное, без испуга!
– Вместо того, чтобы обещать, что все покойники когда-нибудь воскреснут, – поддержал меня Аркадий Романович Швиндлерман, – и что Христос искупил за всех нас все наши грехи, и за это теперь мы должны его почитать и молиться… Им надо проповедовать:
– что посеешь, то и пожнёшь;
– за все надо платить;
– каждый поступок определяет твой дальнейший путь;
– твоя жизнь не случайность, а только звено в цепи, поэтому надо быть стойким и не ржаветь, чтобы не разорвалась цепь;
– надо служить людям.
И надо пытаться вести духовную жизнь – обращаться к Богу, Духу, Верховному Разуму или Вселенной. В зависимости от выбранной вами религии, уровня образования и восприятия. Самое главное ощущать себя частью целого, а не белково-углеродной случайностью. Это и есть духовность. Богу всё равно, как вы к нему обращаетесь. Имя лишь путь. Но, видимо, не все пути равнозначны, только это не повод для войны.
– Я хочу рассказать вам очень интересный факт, – сказал Конрад Фёдорович. – У меня есть знакомый религиозный деятель, который утверждает, что верующие, в массе своей, все как один – фанатики. И только глубоко верующие люди, независимо от их религии, приходят к пониманию, что Бог един. Представляете?
– Не очень, – протянул кто-то из присутствующих, – принято считать как-то наоборот.
– Фанатизм, – это синоним ограниченности, – сказал Швиндлерман. – Поэтому всё как раз очень логично. Но оо-о-чень неожиданно!
– Знаете что, друзья, – предостерёг в заключение Конан Фёдорович. – В нашей стране безопаснее ругать президента, чем критиковать представителей той или иной религии. И как правильно заметил Андрей, конфессий у нас много, а вот глубоко верующих мало. Поэтому религия у нас тесно переплетена с национализмом, и это очень опасно. Будьте поаккуратнее. Ругайте лучше чиновников. И помните, любого чиновника достаточно легко заменить. Поэтому умные люди покупают не чиновников, а депутатов. Точнее их места.