— Вы и правда стеснительный.
— Дело просто…
— В этом?
Она опустила руку и прижала ее к бугорку, выпирающему спереди на моих брюках.
— На ощупь все прекрасно, — сказала она, — почему вы хотите его скрыть?
— Я не знаю.
— Позвольте мне.
— Хорошо.
Она сняла с меня оставшуюся одежду, и мы занялись любовью на бетонном покрытии рядом с бассейном. Я был сверху, у меня болели колени и я покрывал ее всю поцелуями, начав с глаз, надолго задержавшись у ее открытого жадного рта, затем спустился к восхитительно мягкой, но тугой груди с твердыми сосками и следовал все ниже и ниже, к влажной расщелине между ее широко расставленными бедрами. Я целовал ее там и ласкал языком, она извивалась и стонала, а затем я повторил свой путь с поцелуями в обратном направлении и вошел в нее.
После того как все закончилось, я некоторое время сидел на краю бассейна и смотрел, как она ныряет. Она была великолепна, взмывала ввысь, вертелась штопором, сгибалась пополам, касаясь руками пальцев ног, кувыркалась, грациозно выгибалась и как нож входила в воду.
Но какими бы чудесными ни были ее прыжки, я испытывал не меньшее удовольствие, наблюдая, как она, мокрая и гладкая, выбирается из бассейна, идет от него к вышке, оставляя влажный след на гладком темном бетоне, и взбирается по высокой лестнице на трамплин.
После особенно выдающегося прыжка, во время которого она слетела с небес, ни на миг не отводя от меня взгляда, девушка, не выныривая на поверхность, скользнула ко мне под водой. Я сидел, опустив ноги в бассейн. Не всплывая, чтобы глотнуть воздуха, она раздвинула мои колени. Затем втиснулась между ними и взяла меня в рот.
Когда мы закончили, она выбралась из бассейна и села рядом. Мы держались за руки.
— Не хочешь попробовать прыгнуть? — спросила она.
— Это ужасно высоко, — сказал я.
— Вот почему это так захватывающе.
— Все равно, я лучше буду смотреть на тебя. Я никогда не видел человека, который умел бы так нырять. Ты участвовала в соревнованиях?
Она покачала головой.
— Я делаю это только для себя. И для тебя.
— Я это ценю.
— Я знаю.
Она, улыбаясь, повернулась ко мне и поцеловала меня в губы. Я почувствовал, как ее сосок трется о мою руку, и нежно обхватил ладонью ее вторую грудь. Затем она отстранилась и спросила:
— Ты еще вернешься сюда после сегодняшней ночи?
— Ты шутишь?
Она улыбнулась и снова меня поцеловала.
— Я твой, когда ты этого пожелаешь, — сказал я. — Когда?
— Всегда, — прошептала она. — Сейчас.
Я подвинул ее, и мы занялись любовью на бетоне возле бассейна. На этот раз она была сверху. Оседлав меня, она словно втянула в себя мою твердую плоть. Она была тесной и влажной.
Склонившись надо мной, она скользила вверх и вниз, извиваясь и постанывая. Ее груди колыхались у меня перед лицом. Я ласкал их, сжимал пальцами соски, и она наклонилась, чтобы я мог взять их в рот.
Потом она лежала на мне. Мы оба запыхались, вспотели и выбились из сил. Я помню, как обхватил руками ее мокрую спину и крепко прижал девушку к себе. Помню, как она игриво куснула меня за подбородок.
Я уснул, так и не выйдя из нее.
Я проснулся, лежа на спине на бетоне у бассейна. Девушки на мне больше не было. Я сел и поискал ее взглядом.
Освещение бассейна и дворика уже выключили. В доме было темно.
По-видимому, девушка ушла.
Я взглянул на вышку. Ее освещал только тусклый свет дальних уличных фонарей, однако этого хватило бы, чтобы увидеть девушку, если бы она была там.
Но ее там не было.
Я открыл рот, чтобы позвать ее. И понял, что так и не спросил, как ее зовут.
Я повернулся к дому и крикнул: «Эй, ты там?»
Никакого ответа.
«Ладно, — подумал я, — увижусь с ней завтра».
Я оделся, перелез через ограду и вернулся домой тем самым путем, каким пришел сюда ранее ночью.
Сегодня я не мог дождаться момента, когда снова ее увижу.
Не мог дождаться, когда стемнеет.
Днем я сходил в цветочный магазин и купил яркий красивый букет в вазе, декорированной ракушками. Вернувшись домой, я принял душ, побрился и оделся как парень, идущий на первое свидание с любовью всей его жизни… И возможно, так оно и было.
Я планировал подарить ей цветы, а затем повести в хороший ресторан.
Если она дома.
Пожалуйста, пусть она будет дома.
С вазой в руках я вышел на улицу через парадную дверь, добрался до тротуара и направился к углу. Хотя я редко обращал внимание на здания, стоящие по другую сторону моего квартала, но все же прекрасно представлял себе местонахождение дома ныряльщицы: он был четвертым от угла.