— В полном порядке! — крикнул в ответ Дуайт.
И начал заталкивать в бутылки бумажные полотенца. И нашел, из чего сделать затычки, — куски пластиковых тарелок и прочая дрянь отлично подошли. Все получилось. Он давно уже этим не занимался, но некоторые вещи просто не забываются. Езда на велосипеде. Коктейли Молотова.
Он как раз готовился поджечь их, когда на кухне нарисовался Боб, перекинув куртку Анджело через плечо на манер плаща Элвиса.
— Тут все в порядке? — спросил Боб и уставился на выстроенные в ряд бутылки. — Что ты делаешь?
— Да, Боб В., все в порядке, — ответил Дуайт.
И с разворота, как бейсбольной битой, врезал ему кастрюлей по лицу.
Мужчина отлетел к стене, захлебываясь кровью, завопил и закашлялся, пытаясь шагнуть к Дуайту.
Дуайт схватил бутылку текилы, поджег бумажные полотенца, заткнутые в горлышко, и швырнул коктейлем в Боба. Загорелась и задымилась черная футболка. Боб завопил, так что Дуайту пришлось снова врезать ему кастрюлей по лицу. И еще раз, просто на удачу, а затем Дуайт уронил бутылку на пол. А остальные прижал к груди, один за другим поджег бумажные фитили и быстро выбежал из кухни.
Эларио вскочил, что-то вопя по-испански, и двинулся в сторону кухни. Дуайт перехватил его и сбил с ног. Наступил на голову и начал бросать бутылки в стены. Они взрывались. Огонь был повсюду.
Дуайт рванулся из комнаты в ту сторону, куда Анджело увел девчонку, и закричал:
— Анджело! Остановись!
Анджело выбежал из комнаты в конце коридора. Голый и возбужденный, он уставился на клубы дыма за спиной Дуайта и выпалил:
— Что происходит?
Девчонка вынырнула у него из-под руки и закричала:
— Папа!
Она протиснулась мимо Анджело, схватила его за запястье, бросила и побежала к Дуайту, отталкивая его с дороги. Он ничего не пытался сделать, чтобы не пустить ее в охваченную огнем комнату.
— Какого черта ты натворил? — заревел Анджело.
Сзади раздался рев пламени, а затем жуткие вопли боли. Женские.
Анджело схватил Дуайта за руку, и они побежали к двери на задний двор. Там Анджело сбил его с ног и бросился сверху, закрывая своим телом.
И дом взорвался. В буквальном смысле взлетел на воздух. Деревянные панели, провода, мебель, черепица, ванна — все взлетело в огненном всплеске, вертясь и грохоча. И обломки рухнули на землю, как небольшие бомбы.
— Пошли! — крикнул Анджело, вздернул Дуайта на ноги и потащил к «бимеру», который чудом уцелел у обочины.
Они забрались в салон и двинулись с места раньше, чем обеспокоенные соседи начали высовывать носы из своих домов.
— Какого черта, что произошло?
Дуайт повесил голову.
— Я спас тебе жизнь.
Анджело его, похоже, не услышал.
— В этом доме не иначе как наркоту бодяжили. — Он махнул рукой назад. — Дай мне одеяло ради бога.
На заднем сиденье они обычно держали одеяло, которым при случае накрывали жертву. Ну, если ту затащили в машину с улицы, например.
Дуайт накинул на Анджело покрывало, и тот повторил:
— Что случилось?
Дуайт вздохнул. Тяжело.
— Не знаю. Боб отправился разогревать суп, а потом выскочил из кухни и начал швыряться в меня горящими бутылками. А они взрывались. Он с ума сошел! — Дуайт закрыл лицо руками, думая о том, что у Лу С. не было и половины его актерского таланта. Лу было жаль. — Я думал, что он меня там убьет. Пришлось с ним драться, я сбил его с ног, но к тому времени все уже было в огне.
— И ты пришел спасти меня. Черт, Дуайт! — кипел Анджело. — Я уверен, что стоит нам заказать расследование, и выяснится, что Боб точил на нас нехилый зуб. Может, мы съели его знакомого. Или он думал, что мы должны ему отчисления за какую-то песню, которую он написал, а она вышла похожей на нашу.
Или он просто хотел стать твоим новым лучшим другом.
— На фиг, — сказал Анджело, махнув рукой. И засмеялся так, как может смеяться только человек, чудом избежавший смерти. — К черту метафоры. Нам было дано откровение, чувак! Если жизнь по-любому будет опасной, надо брать от нее максимум удовольствия.
И он улыбнулся своему брату по крови, своему другу и приятелю-каннибалу.
— Дуайт, давай найдем себе молоденькую вкусную телочку. А если нас поймают, то убивать будут вполне гуманно, я узнавал.
Дуайт ничего не ответил. Он вернулся в то же оцепенение полной тишины.
Но думал он при этом: «Придется-таки таскать свою задницу на сборы „Созависимых анонимов“. Надо что-то делать с моей зависимостью».
ДЖОН ФАРРИС
Утро «Кровавой Мэри»
— Итак, ты четыре дня была в Сент-Барте, — сказал Джордж Уайтейкер своей жене Лизе. — А Лил появился там чисто случайно.
— Да, — ответила Лиза.
— Чисто случайно.
— Да.
Лимузин, неподвижно застывший в пробке в час пик, тряхнуло от грома. Лиза вздрогнула. Она боялась гроз. И боялась оставаться с Джорджем в замкнутом пространстве, когда он начинал говорить с ней таким тоном. Пошел дождь.
Джордж издевательски протянул, намеренно усилив техасский акцент:
— И что это за имечко такое долбанутое — Ли-ил?Тебе не странно?
— Нет.
Лиза уткнулась в свой блэкберри, отодвинувшись от Джорджа настолько, насколько позволял салон лимузина. Сам Джордж облюбовал угол у бара. Без двадцати девять утра, его любимое время для «Кровавой Мэри».
— Не знаю, — добавила она.
Прошло пять секунд. Она не поднимала глаз. Знала, какое выражение увидит на его узком красивом надменном лице.
— Это шотландское имя. Лил шотландец по линии матери.
— И отлично оснащен по той же линии, да, Лиза?
Она вздохнула достаточно громко, чтобы Джордж ее услышал. Еще очко в его пользу. Она представила себе его улыбку. И очень пожалела, что лимузин не движется.
— Я… не собираюсь это начинать, Джордж. У меня… ты знаешь, что в десять у меня презентация. Я вложила в ее подготовку много сил, и…
— Моя маленькая карьеристка…
— Просто…
— Которой я так горжусь.
— Заткнись. Я не унаследовалакомпанию, Джордж, я работала…
Снова грянул гром, и она вздрогнула. И почти улыбнулась, когда лимузин продвинулся вперед на пару метров. Потом снова застыл. В бампер лимузина едва не уперся автобус.
— Чуть не выпрыгнула из кожи?
— Я ненавижу…
— Также быстро, как выпрыгиваешь из одежды при появлении Лила?
Вот теперь она заставила себя посмотреть на Джорджа. Хотела, чтобы он увидел ненависть на ее лице.
Джордж нацепил одну из тех игривых усмешек, которые так и сочились ядом гремучей змеи. Выражение ее лица Джорджа не впечатлило.
— Лил, Лил, крокодил. С таким девчоночьим именем ему не обойтись без тарана в штанах, иначе бы он, как истинная зануда, сам себя с трудом терпел бы. Сколько ему понадобилось времени, чтобы уложить тебя на спинку в этом солнечном Сент-Барте?
— О господи…
Лиза положила телефон в свой атташе-кейс, щелкнула застежкой и потянулась к зонтику.
— Я всегда делился с тобой,Лиза. Я рассказывал тебе о своих интрижках. А ты, пока меня полировали на слушании РИКО… ты разве не развлекалась с этим красавчиком в постели? Это ты нарушила одно из наших правил. Утро можно встречать только с теми, с кем состоишь в браке.
— О господи…
— Эй, что ты делаешь?
— Иду пешком!И на этот раз я не шучу!
— Хочешь сказать, что уходишьот меня пешком? Так, что ли?
— Да, придурок.
— Да перестань, Лиза. Просто скажи, что ты не проснулась утром с этим Лилом под пение туканов на пальмах, или где там эти туканы орут. И я оставлю эту тему. — В его голосе появились знакомые скулящие нотки. — У меня была сложная неделя, Лиза. Генри говорит, что я могу отправиться в тюрьму лет на десять. Черт возьми, почему со мной никтоне играет честно?
Он потянулся в ее сторону и первым схватился за ручку двери, не давая Лизе ее открыть. Прижал ее локтем к сиденью. Лиза поморщилась.