— Джонни, я так испугалась! — заныла его подружка.
Девчонка, которая играла в лифтера, тоже заплакала.
— Тихо, тихо, Шарлотта! — Мать попыталась ее унять, но сама сорвалась на истерику.
— Я тоже чувствую запах крови, — простонала школьница. — Меня сейчас стошнит.
— Успокойтесь все, — сказал Джордж. — У меня с собой зажигалка.
Он чиркнул колесиком. Огонек высветил морду собачонки, которая извивалась, пытаясь выбраться из сумки. Выпученные глаза в свете огонька сияли, как у демона.
— Мадам, вам нужно что-то сделать со своей собачкой. Она меня бесит. Терпеть не могу животных. Они все меня бесят.
Женщина вытаращилась на него. Собачка истерично залаяла.
— Джонни, — он повернулся к школьнику, — будь любезен, подержи мою зажигалку.
Паренек протянул к нему свободную руку — второй он прижимал к себе девушку — и взял у Джорджа зажигалку.
Джордж нацепил сочащиеся кровью очки, положил кейс на пол и щелкнул замками.
— Вы никогда не замечали, — спокойно продолжил он, — как одна мелочь тянет за собой другую и как одна ерунда может испортить отлично начавшийся день? Конечно, расстраиваться не стоит, даже если жизнь повернулась к вам задом. Так, например, если вы спешите, может остановиться лифт, но стоит ли из-за этого злиться и расстраиваться? Есть вещи, контролировать которые мы не можем. Но дикость поведения, которую демонстрирует эта мелкая собачка, действует на нервы. — Джордж вытащил пистолет. — И этоотносится к вещам, которые я могу контролировать.
— О господи!
— У него пистолет!
— Эй, мужик!
Джордж выпрямился, сжимая пистолет чистой рукой. Капли крови, срывавшиеся с запачканных очков, превратились в тонкий ручеек, сбегавший вниз на пальто.
— Мы все умрем!
Крики ужаса. Джордж покачал головой и сделал успокаивающий жест.
— Глупости. Я не хочу никому навредить. Я просто собираюсь пристрелить это лающее недоразумение…
Чернокожая женщина с искаженным от ярости лицом выдернула собачонку из сумки и прижала к груди, одновременно шагая вперед и пиная Джорджа в пах. При этом свободной рукой она залепила ему пощечину. Кровь с очков забрызгала ее и собачку. Джордж попытался устоять на скользком от крови полу лифта, и в этот момент собака вывернулась из хозяйской хватки и бросилась Джорджу в лицо, вцепившись ему в щеку мелкими зубами.
Джордж оттолкнул от себя женщину и дернул за хвост собачонку, повисшую на его щеке. Весила тварь немного, но хватка у нее была бульдожья. Собачка и не думала отпускать. Джордж понял, что если продолжит дергать ее за хвост, то, скорее всего, останется без половины щеки. Поэтому он прижал ствол к собачьему животу и выстрелил. Псина дернулась несколько раз и обмякла — так и не разжав челюстей и не отпустив его щеку.
Свет в лифте несколько раз моргнул и снова загорелся. Кабина двинулась вверх. Джордж, все так же сжимая пистолет и задыхаясь от вони собачьих внутренностей, смотрел на пассажиров, прижавшихся к стенам.
Десять минут в личном кабинете. Больше и не нужно. Выходы закрывались, но он еще мог проскользнуть.
С очков все так же текла кровь. Щеку жгло адской болью. Возможно, на закате собака его отпустит, челюсти разомкнутся, как у дохлой черепахи. Джордж очень устал. Но ему нужно было успокоиться. Без этого он не сможет стратегически мыслить.
Десять минут. Самолет заправлен и ждет. Панама. Рай. И никаких забот.
Лифт прибыл на сорок четвертый этаж. Наконец-то.
— Мадам, — сказал он рыдающей хозяйке собаки, пятясь из лифта на ковер приемной. — Я был бы рад вернуть вам собаку для подобающего погребения, но, Богом клянусь, не знаю, как это сделать. — Он помахал пистолетом. — Теперь вы можете заняться своими делами, я займусь своими, и, честное слово, этот инцидент не стоит вашего крика.
Дверь лифта закрылась. Джордж обернулся. За стойкой приемной сидела Хизер. Собранная, высокая и манерная. Обычно. Этим утром она выглядела как человек, только что влетевший в телефонный столб на новом «феррари».
— Мистер Уайтейкер!
— Это случилось не по моей вине, Хизер, — сообщил он ей. — Маленький монстр сам на меня напал. Пришлось защищаться.
— Вы… мне… может быть, вызвать помощь…
Джордж остановился на жемчужно-сером ковре, заливая его кровью, и медленно оглядел портреты своих предшественников, управлявших часто разорявшейся семейной компанией. Его отец. Его прадядюшка Таб, который сделал карьеру, но забыл о правилах уплаты налогов. Его старший брат Бейли, который так и не понял, что дырявый стрит в бизнесе также недопустим, как и в покере.
Было на стенах и место для его портрета, но Джорджу никогда не хватало времени на позирование.
— Я буду у себя в кабинете, — сказал Джордж — Сегодня жуткие пробки, поэтому вызови мне на верхнюю площадку вертолет. Я вылечу сразу же, как только закончу с делами. И еще одно, Хизер. Не отвечай никому, кто будет интересоваться моим местонахождением.
— Да… сэр.
Он зашагал по коридору. На щеке Джорджа все так же висела мертвая собачка, капли с очков превратились в полноценный поток, а ведь пятнышко крови на линзе было не больше зрачка в голубом глазу Лизы. Джордж добрался до личного лифта и поднялся в свое убежище, занимавшее половину этажа и обставленное с королевской роскошью. Здесь он был один. Так ведь? Ему послышался добродушный голос отца: «Никого из нас никогда не застанут со спущенными штанами. Так ведь, мой мальчик?»
— Легко тебе говорить, — пробормотал Джордж, поправляя дохлую собачку, как непривычный свежий пирсинг.
«Только Уайтейкеры решают, как и когда. — Дядя Таб ввернул любимую присказку. — Надеюсь, ты не упустишь свой последний выход».
— Я уже обо всем позаботился, — возразил Джордж.
Но он и сам чувствовал, что время уходит. Несколько раз вздохнув, он медленно миновал несколько прохладных пустых комнат, в итоге оказавшись у бронированного хранилища. Вид стальной двери немного поднял ему настроение. До сих пор день был отвратительным, но вскоре все наладится.
Окровавленными пальцами он набрал код на двери и повернул колесо засова. Толстая стальная дверь поддалась, и Джордж вошел в хранилище.
Внутри было мрачно и душно. Старые кирпичные стены, потеки раствора, выпирающие между рядами. Арочный потолок над головой. Пыльный пол. Джордж снял очки. Они все еще были покрыты кровью, но надоедливое пятно исчезло. Собака так и свисала с его щеки, но стоило коснуться мохнатого трупа, и тот отвалился. Джордж потер место укуса. Ни боли. Ни раны.
Снизу до него донеслись голоса. При звуках одного из них Джордж улыбнулся.
Нас никогда не застанут со спущенными штанами.
Никто не может опередить Уайтейкеров.
Высокий тенор брата Бейли воскликнул: «Черт возьми, вот она, та восьмерка, которой мне так не хватало!»
Джордж прошел по короткому проходу, спустился на несколько пролетов вниз и увидел их — собравшихся при свечах в древнем семейном склепе Уайтейкеров. Таб костлявыми ладонями тасовал картонные карты, папа смотрел на него и, кажется, подмигивал стеклянным глазом из глазницы высохшего черепа, скалясь в улыбке.
— Вот он!
— Что тебя так задержало? — прогремел дядя Таб.
— Не знаю, — сказал Джордж. — Просто мелкие неприятности.
Он оглянулся, мрачно улыбаясь семейному склепу. Здесь явно не хватало женской руки, но с этим можно было смириться.
Дядя Таб передал потертую колоду Бейли, который посмотрел на брата и снова начал сдавать.
— Ты в игре?
— Куда ж я денусь, — ответил Джордж.
Следователь закончил осматривать лимузин и передал дело своим коллегам из группы расследования для осмотра тела и использованного оружия. И прошел полквартала до патрульной машины, стоящей рядом с автомобилями пожарной службы и парамедиков. Дождь почти прекратился, но улицы все еще были мокрыми. Патрульные медленно, но верно разбирались с пробкой. Один из полицейских коснулся фуражки и открыл заднюю дверь патрульной машины. Детектив снял шляпу, стряхнул с нее воду и забрался в салон.