И всерьез задумалась о том, не позвонить ли Паули.
Но, знаете ли, зачем портить сюрприз?
ТАНАНАРИВ ДЬЮ
Развлечение
— Интересно, как евнухи ходят в туалет? — Николя задала этот вопрос совершенно естественным тоном, словно продолжая разговор о геноциде в Дарфуре.
Поначалу Пола лишь приятно удивил тот факт, что Николя знает слово «евнух» и умеет использовать его в разговоре. А потом у него покраснели уши. Они ели карри в компании Чарльза и Анны, которые не раз осуждали его выбор. И реплика Николя была не к месту, словно кусок сырой курицы, внезапно шлепнувшийся в тарелку. Пол покрылся холодным потом, когда Чарльз покосился на него с явным намеком: «Что ж, вижу, твои вкусы не изменились».
— С трудом, наверное, — ответил Пол. Николя всегда обращалась к нему, словно они были наедине, не обращая внимания на уровень дискомфорта, и надувалась, когда ее игнорировали. — В зависимости от того, что осталось.
Николя пожала плечами, всем своим видом выражая недовольство Чарльзом и Анной, которых она нарекла псевдоинтеллектуалами. Она жаловалась, что в их компании чувствует себя объектом исследования. Ее внезапная показная скука была очередным намеком на вечную угрозу: она могла не пригласить Пола остаться на ночь. Даже после шести месяцев отношений он ни в чем не был уверен, авансы с ее стороны часто перемежались угрозами. Смущение Пола сменилось раздражением.
Он поднял бокал, рассматривая лицо Николя сквозь мутноватое стекло. В ресторане становилось шумно, пьяные студенты, насосавшись пива, постепенно повышали громкость спора.
— Это очередной намек на то, что нам пора уходить? — спросила Анна у Чарльза, делая ударение на слове «очередной».
Она смотрела только на Чарльза, ждала его ответа, не хватаясь демонстративно за сумочку и не делая попыток встать. Их отношения напоминали Полу тщательно отлаженный механизм, части которого идеально сочетаются и взаимодействуют друг с другом. Он задыхался от зависти к ним. Тот факт, что оба были писателями а Чарльз к тому же лауреатом премии Буккера, — лишь подстегивало его негодование.
— Да, мне кажется, что разговор окончен. А ты как думаешь, Пол? — повернулся к нему Чарльз.
— Согласен. — Пол встал. — Пойдемте.
Они поднялись и начали надевать пальто. Николя осталась сидеть.
— У меня еще есть пиво.
На дне ее стакана болтался сантиметр жидкости и кусочек лайма.
— Конечно, дорогая. Не спеши.
Пол снова сел, в спешке толкнув стол. Тарелка с остатками карри упала на пол и разбилась.
— С чего ты вообще заговорила о евнухах? — спросил он, когда они с Николя остались одни и сели в машину.
Николя сосредоточенно изучала потеки дождя на стекле. Ее волосы растрепались, темные пряди упали на плечи, кончиками касаясь грудей, Николя, не считаясь с погодой, всегда носила одежду с глубоким декольте. Некоторое время она молчала. Порой такие затяжные паузы означали, что ответа не будет, сколько бы раз ни прозвучал вопрос. Сегодня Пол не был уверен, что решится повторить.
— Ой, ну не знаю, — отмахнулась она наконец. — Помнишь дворцовых евнухов у Шекспира? Я всегда хотела узнать, как они писают. У них там дырочка и им нужно садиться, как девочкам?
По крайней мере Пол понял: она была зависима от постоянных оскорблений и выпадов точно так же, как он был зависим от нее. А он добровольно отдался в рабство этой второсортной красотке. Ему очень хотелось сказать, что второго такого любовника Николя никогда не найти и что все, в чем он не дотягивает до ее детского идеала мужчины, он с лихвой компенсирует надежностью и выносливостью. Пол стиснул зубы, вспомнив, что в пабе, где они познакомились, Николя разрешила ему сесть рядом с ней лишь после упоминания о том, что он пишет сценарии для фильмов.
Славы сценариста хватило на два месяца, потом Николя начала понимать, что его работа не сулит ей никаких личных выгод.
— И как ты можешь такое писать, ты же никогда не был в Руанде? — возмущалась она «Боевым кличем», его первым и самым популярным фильмом.
— Исследования, — ответил Пол и увидел гримаску отвращения на ее лице.
То было началом краха иллюзий. Подвозя Николя домой, он чувствовал привычное желание развеять ее скуку, но это было так же безнадежно, как попытка слепить снежок из сухого песка.
— Еще рано, — сказал он.
— Я знаю, но у меня голова разболелась от этого места. Высадишь меня возле дома?