Еще одни ворота загородили улицу. Они были высотой мне по плечи, но я смог перебраться, оторвав только пуговицу от спортивной куртки.
Солнце просвечивало сквозь ветви деревьев. Слева от меня были задние дворы домов. А вот справа тянулся забор. Закаркал ворон. Шурша листьями, я подошел к калитке, которая сливалась с забором. Знак предупреждал: «Агентам вход воспрещен». И почтовый ящик был вмонтирован в забор.
Когда я постучал, ворон прекратил каркать. Дверь задрожала. Я постучал еще раз, уже громче. Стук эхом разнесся по улице. Я постучал в третий раз.
— Мистер Вентворт?
Падали листья.
— Мистер Вентворт! Меня зовут Том Нил. Из издательства «Марш и сыновья». Мне нужно поговорить с вами о рукописи, которую вы прислали.
Холодный ветер дунул мне в лицо.
Я постучал еще раз, сбивая костяшки пальцев.
— Мистер Вентворт?
Потом я вытащил блокнот и ручку. Вначале я хотел написать о смерти Карвера, но такой способ сообщить об этом Вентворту показался мне слишком грубым. Я просто написал название мотеля и свой телефонный номер. И тут вспомнил, что у самого Вентворта телефона нет. Иногда он выходит из дома и тогда может воспользоваться телефоном в городе, решил я. Или просто прийти в мотель.
— Я оставлю записку под калиткой!
Вернувшись в парк, я сел на скамью и попытался насладиться видом, но ветер стал холоднее. Час спустя я снова перебрался через забор и вернулся к калитке Вентворта. Уголок моей записки так и торчал под ней.
— Мистер Вентворт, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить! Это важно!
Возможно, он отправился в лес погулять, решил я. Или его вообще нет в городе. Черт, да он просто может лежать в больнице.
— Вы нашли его?
В таверне я поднял глаза от бокала с пивом.
— Нет. — По большому счету это не было ложью.
Бекки Шейфер остановилась рядом со мной у бара. Ее зеленые глаза завораживали меня так же, как прошлым вечером.
— Я видела, как вы сюда зашли, — сказала она.
— Как и все остальные в городе.
— Я думала о нашем вчерашнем разговоре. И пришла извиниться за грубость.
— Эй, я же из Нью-Йорка, помните? Со мной невозможно быть грубым. И я не могу винить вас за то, что вы пытаетесь защитить того, кто здесь живет.
— Можно мне сесть?
— Я буду рад компании. Можно купить вам пива?
— Виски и диетическую колу.
— Виски? — Я притворно вздрогнул. — Обожаю честных выпивох.
Она рассмеялась, когда бармен принял мой заказ.
— Может, городу действительно будет лучше, если Боб опубликует новую работу. Кто знает? Я просто не люблю, когда мной пытаются манипулировать.
— Я так привык, что все манипулируют всеми, что просто не замечаю.
Она вопросительно посмотрела на меня.
— Когда я начал работать в издательстве, меня волновало одно: как помочь автору написать хорошую книгу. А теперь конгломерат проглотил всех одиночных издателей. Они считают книгу товаром широкого потребления, таким же, как стиральный порошок. Если автор не продается тиражом в четверть миллиона копий, главный офис плевать хотел на такого автора. И редактор, который не находит им очередные блокбастеры, считается просто мусором. Каждое утро я иду в «Марш и сыновья» и думаю, есть ли у меня еще должность. Как там писал Джозеф Хеллер? «У меня поджилки трясутся при виде закрытой двери». Чертовски верно.
— Я знаю, о чем вы. — Бекки отпила из бокала. — Я же адвокат.
Она кивнула в ответ на мой удивленный взгляд.
— Да. Гарвардская юридическая школа.
— Я впечатлен.
— Меня наняла адвокатская контора в Бостоне. Но я не вынесла того, как начальство натравливало нас друг на друга, чтобы посмотреть, кто принесет больше денег. Вот почему я живу здесь. Я мало зарабатываю, зато каждое утро просыпаюсь с радостью.
— Мало кто может сказать подобное.
— Останьтесь здесь подольше. Возможно, и вы когда-нибудь сможете так сказать.
Возвращаясь в мотель пешком, я снова слышал шаги. Как и прошлой ночью, шаги затихали, когда я поворачивался к тени. И возобновлялись, когда я начинал шагать. Вспомнив разбитое окно машины, я пошел быстрее. Зазвонил мобильный, но мне некогда было отвечать. Только в номере, закрыв за собой дверь, я прослушал сообщение, в надежде, что оно от Вентворта.
Но голос принадлежал моему начальнику. «Слишком долго возитесь».
— Мистер Вентворт? — В девять часов следующего утра, под пронизывающим ветром, я снова стучал в его калитку. — Мне действительно очень нужно поговорить с вами о вашей рукописи! И о Сэме Карвере! Мне нужно поговорить с вами о нем!
Я уставился себе под ноги. Уголок записки по-прежнему виднелся под калиткой. Я вспомнил вчерашнюю мысль. Возможно, его нет дома. Или… эта мысль была ярче… возможно, он дома. И болен. Слишком болен, чтобы подойти к калитке.
— Мистер Вентворт? — Я начал колотить изо всех сил. — Вы в порядке? — Я нажал на ручку, но она не повернулась. — Мистер Вентворт, вы меня слышите? Что-то случилось? Вам нужна помощь?
Возможно, был и другой путь к дому. Ежась от сильного ветра, я вернулся той же дорогой и снова выбрался в парк. Прошел вдоль ограды до угла, потом дальше, спотыкаясь в густом переплетении деревьев и подлеска.
Да, другой путь действительно был. Спрятанная за кустарником калитка задрожала, когда я начал стучать по ней.
— Мистер Вентворт?
Я оттолкнул ветви и взялся за ручку, но и она не поддалась. Я налег на калитку плечом, однако она держалась крепко. Рядом с забором росло дерево. Я схватился за нижнюю ветку и подтянулся. Следующие ветки послужили мне ступенями. Преодолевая ветер, я оседлал забор, перегнулся и упал по другую его сторону в кипу мягких листьев.
И сразу же ощутил разницу. Ветер прекратился. Звуки тоже стихли. Сам воздух казался спокойным, словно закрытым со всех сторон на этой территории. Буфером от ветра. Наверняка такой эффект на самом деле создавала ограда. Или мне показалось, потому что я пробрался на запретную территорию. Насколько я знал, сюда мало кому удавалось проникнуть. И теперь я был одним из избранных. Хотя дыхание у меня участилось, я чувствовал спокойствие этого места.
Яблоки свисали с веток и лежали на земле среди листьев. Несколько ягод малины еще виднелись в кустарнике. На огороде я заметил пожелтевшие стебли помидоров. Тыквы, обычные и желудевые, гнездились среди пожухлых лоз. Все так же окутанный здешним спокойствием, я зашагал по тропинке между кустами роз. Впереди виднелась беседка, коттедж и небольшой дом из белого плитняка.
— Мистер Вентворт?
Когда я обошел беседку и направился в сторону коттеджа, я услышал щелчок замка, и дверь со скрипом отворилась. Вышел мужчина. Одет он был в джинсы и свитер, на ногах кроссовки. Он был худощавым, подтянутым, с легкой сединой в волосах. И у него были пронзительные темные глаза.
Но заметил я только пистолет у него в руке.
— Подождите!
Я вскинул руки вверх, размышляя. Господи, он так давно жил один, что сошел с ума. Он же меня пристрелит.
— Идите к передней калитке.
— Это не то, что выдумаете. — Меня трясло. — Я думал, вы заболели. И пришел посмотреть, не нужна ли вам помощь.
— Идите вперед.
— Меня зовут Том Нил. Я стучал в калитку.
— Быстрее.
— Я оставил записку. Я редактор в «Марш и сыновья». Прошу вас, — выпалил я, — мне нужно поговорить с вами о рукописи, которую вы нам послали. Она была адресована Сэму Карверу. Он мертв. Мне передали его обязанности. Вот почему…
— Стойте, — сказал он.
Даже воздух, казалось, застыл по его команде. Воронье карканье, беличий стрекот, шелест листьев — все прекратилось.
— Сэм умер? — Мужчина нахмурился, словно я сказал что-то невероятное.
— Неделю назад, в понедельник.
Он медленно опустил пистолет. У него были чувственные черты лица Вентворта и такие же проницательные глаза. Но Вентворту было уже за семьдесят, а этот человек выглядел на двадцать лет моложе, и щеки у него не запали.