— Не помешаю? — учтиво поинтересовалась она, но Смит едва ли смог выдавить из себя ответ.
Джон вздрогнул от её слов, совершенно перестав контролировать свои эмоции. Мэлоди появилась так внезапно и так вовремя. Возможно, она чисто интуитивно выбрала именно этот момент и тем самым спасла жизнь своего мужа. А ведь Джон уже почти решился.
— Проходи, — наконец вымолвил мужчина, указывая на одно из кресел перед рабочим столом.
Мэлоди улыбнулась чуть шире, но, проигнорировав предложение присесть, подошла к мужчине и остановилась слева от него.
— Я хотела бы поговорить с тобой, — начала она с определённой деликатностью, что могло означать лишь важность предстоящего диалога.
Джон примерно предполагал, какую тему решится затронуть его супруга, но всё же надеялся обмануться в своих ожиданиях.
— Тогда я с радостью выслушаю тебя, дорогая, — как можно мягче ответил он и улыбнулся уголками губ, чтобы скрыть нарастающее волнение.
Смотря на жену снизу вверх, Смит чувствовал некое её превосходство, определённое преимущество. Быть может, потому что она была гораздо чище его и по помыслам, и по поступкам? Или же причина укрылась в его неугасаемом чувстве вины, ныне неотступно преследующим мужчину повсюду.
— Ты в праве отказаться от всего того, что я предложу тебе, разумеется, — продолжила женщина и осторожно провела ладонями по плечам мужа. — Потому я убедительно прошу тебя дать мне обещание исполнить мою просьбу, о которой скажу немного позже.
— Всё, что пожелаешь, — спокойно пожал плечами Джон, совершенно не понимая, о чём таком может пойти речь.
Тогда миссис Смит обернулась к столу и, отодвинув чистые листы бумаги чуть подальше, освободила немного места на краешке стола, на который чуть облокотилась теперь.
— Для начала моей просьбой будет разрешить доктору Симмонсу вернуться в город, — усмехнулась она. — Он — не мой личный врач, Джон. Так зачем же держать человека без надобности здесь?
Мужчина вскинул брови в изумлении.
— Но ведь у тебя обострилась болезнь, — развёл руками он. — Почти каждый день случаются новые и новые приступы. Отсюда до Глазго слишком далеко, он может не успеть в нужный момент…
Джон поджал губы, вдруг осознав, что только что имел несчастье произнести. Однако Мэлоди ни на мгновение не изменилась в лице.
— Прости, я не хотел, — начал было оправдываться Смит и протянул руку к ней.
— Всё в порядке, не беспокойся, — ладонь жены успокаивающе легла поверх его. — Нет ничего преступного в том, что ты упомянул мою скорую смерть. Для меня это не новость, так стоит ли так смущаться? К тому же, когда мы вернёмся в Лондон…
— Мы не вернёмся в Лондон, Мэлоди.
Возможно, тон Джона был слишком резким для этого замечания, но мужчина всего-то хотел произнести это как можно утвердительнее. Миссис Смит посмотрела на него с удивлением.
— Что? — переспросила она. — Не вернёмся в Лондон? Но почему?
К счастью, на этот вопрос у Джона был готовый ответ.
— Ты сама говорила, что скучала по Хезеру, — сказал он с тенью улыбки. — Свежий воздух, красивая природа. Я приглашу врача из Глазго, самого лучшего, на постоянное проживание, чтобы он следил за твоим здоровьем. Всё будет прекрасно.
— Но почему мы не вернёмся в Лондон?
Смит шумно втянул воздух через нос, выгадывая несколько лишних секунд для обдумывания.
— Я боюсь, что ты не сможешь перенести столь долгой поездки, — уверенно солгал он, хотя отчасти эти опасения и были правдой. — Тебе нелегко далась дорога сюда, а теперь, с этими почти ежедневными приступами я не хочу рисковать тобой.
Выражение лица Мэлоди вновь изменилось. Вместо удивления на нём вдруг возникло недовольство, не столь явное как прежде, с большим укором, нежели злостью.
— Но как же мисс Освальд? — воскликнула Мэлоди. — Джон!
Взгляд мужчины тут же устремился на жену. О, это испугало его излишне сильно. Смит смотрел в глаза Мэлоди, полностью сбитый с толку столь резким вопросом.
— Что ты имеешь в виду? — Джон нахмурил брови, будто бы всё это казалось ему какой-то нелепицей. — Мисс Освальд вернётся в Лондон к началу сентября, как и планировал её отец. Наши планы ничуть не изменили это.
— Но ты же не собираешься возвращаться в Лондон! — не сбавляя укора в своём тоне заявила Мэлоди. — Следовательно, вы больше никогда не увидитесь?
Джон нервно облизал губы. Да что с ней? С чего подобные упрёки, будто бы её такое решение ранило больше, чем его самого?
— Боюсь, что так, — кивнул он и чуть потупил взгляд, больше не найдя в себе сил сохранять маску беспристрастности.
Мэлоди подалась чуть вперёд и взяла в руки лицо мужа, вынуждая тем самым снова посмотреть ей в глаза.
— Да что с тобой, Джон? — чуть тише произнесла она. — Ты сам не свой. Неужели ты отпустишь её просто так?
Мужчина лишь непонимающе распахнул рот, не находя ни одного слова в ответ.
— О боже, да что ты задумал? — покачала головой женщина. — Неужто и правда твоё сердце закаменело от скорбных мыслей о моей скорой смерти?
— Не говори так, прошу, — с трудом прошептал в ответ Джон, чувствуя, как болезненно всё сжалось внутри.
— Но это правда, горькая правда, дорогой, — сказала Мэлоди, как ни в чём не бывало. — Ты знаешь об этом не первый день, и это не должно тебя так удивлять. Мне осталось совсем немного, и я рада провести последние дни здесь, в Хезере, возможно, даже умереть, любуясь на наш удивительный сад. Но это моя жизнь, Джон. Она заканчивается очень быстро, ничто не изменит этого.
По щеке мужчины скатилась крупная слеза, разрезая мокрой дорожкой его бледную кожу. Это было невыносимо. Слова Мэлоди, ужасные слова, но произнесённые ею с такой лёгкостью, будто бы она вела беседу о погоде в горах, просто сводили с ума. Чёрт возьми, он до сих пор не мог представить, что когда-нибудь она покинет его. Джон при всём своём воображении никогда не рисовал себе картину жизни, в которой его жены больше нет. Такая перспектива в последнее время была не так далеко, она буквально ступала по пятам, не давала проходу, суетливо напоминала о себе из каждого угла. Но никогда не представала прямо перед лицом. Вплоть до этого момента.
— Но твоя жизнь не обрывается на этом, — Мэлоди чуть улыбнулась, и Смиту показалась жуткой такая спокойная улыбка. — Ты должен жить долго и счастливо. Ты заслуживаешь этого, как никто другой. Моя смерть не должна перечеркнуть того светлого чувства, которое возникло у тебя совсем недавно. И если ты считаешь, что счастья не заслуживаешь ты сам, не отбирай его у Клары Освальд.
— Мэлоди, это безумие, — слова с трудом были произнесены им вслух. — Я должен на коленях молить тебя о прощении за всё то, что сделал. Я так виноват перед тобой, так ничтожен за собственную страсть, которую не смог подавить. А ты говоришь такие вещи.
Большим пальцем женщина стёрла слезу с его щеки и чуть склонила голову. Совсем, как Клара, вдруг пронеслось в голове Смита, но он даже не заметил этого. Мужчина осторожно отвёл своими руками от своего лица ладони жены, крепко пожимая их.
— Я всего лишь хочу образумить тебя, — сказала она. — Я вижу, как ты смотришь на неё, Джон, вижу, с какой заботой и любовью ты ловишь каждое её движение. И более того я вижу, насколько это взаимно. Потому всё, что я прошу, нет, я требую. Джон Смит, я требую от тебя, чтобы ты не смел тратить свою жизнь на скорбь и презрение к самому себе. Мисс Освальд молода и здорова, она станет тебе прекрасной женой, родит детей, которых я не сумела подарить тебе, и вы будете счастливы. Пожалуйста, Джон. Ради меня. Ради неё.
Смит устало опустил голову и закрыл руками лицо. Рыдания рвались из его груди, и он сдерживал их с превеликим трудом. Господь не мог придумать пытки страшнее, чем эта. Мэлоди была слишком добра к нему, слишком милосердна. Она никогда не заслуживала такой судьбы, никогда. Столь светлый человек не заслуживал умереть в муках от страшной болезни. Это должен был быть Джон. Кому, как не ему по праву должны были достаться страдания за всё, что он совершил. Он чувствовал себя ничтожеством, грязной кляксой, которой посмели запятнать белоснежную скульптуру из дорогого мрамора. Такого мужа, как он, никогда не заслуживала ни Мэлоди, ни тем уж более Клара.