Она смотрит на него. Не позволяет себе разорвать зрительный контакт. Вся течёт. Настолько мокрая и узенькая от того, что уже кончила, что просто некуда.
— Ноа… Я люблю тебя… — произносит она тихо.
А он рычит, скалясь. Не собирается останавливаться. Немного хоть и оттаял, поцелуями ее осыпает, но не может остановиться. Нутро его ещё желает ее. Отпускает одну ее руку.
— Ноа… Давай всё-таки попробуем? Один раз… И больше я не попрошу… — скулит она, запускает пальцы в его волосы, чуть массируя кожу головы, немного оттягивая. — Буду самой покорной…самой любящей… Больше ничего не попрошу…
— Чего ты хочешь? — трётся он щекой о нее, замедляясь. О, Владыка, нужно видеть, как вампир стелиться перед дамой, будучи настоящим бешеным псом. Он слушает только ее, подчиняется только ей. И в этом его одержимость.
— Сделай «это»… Прошу… Один лишь раз и… Если не получится… Больше просить не стану…
Лудд противиться ей не может. Несколько достаточно грубых толчков, и сперма с неким измененным составом оказывается в нужном месте. Но Ноа ещё немного хочет побыть внутри Ады.
— Ходи голой… — хрипло произносит брюнет, — Всегда…
— Так мало попросишь взамен? А как же лишние взгляды? — шутит она, поглаживая его по щекам. — Можно хотя бы только при тебе? Или на улицу тоже… Без одежды.
— Дома… Только дома… — снова ее кусает, делая два глотка и отстраняется от нее. Садится на зад, усаживает ее на себя снова и рычит только громче, и больше изменений груди намного.
— Люблю… — придерживает ее за спинку, второй рукой ведя по позвоночнику.
— На новый заход? Или… Мне тебя уложить спать? — с улыбкой произносит вампирша. Надо же, получила ведь что хотела. Конечно, только время покажет, совместимы ли они. Но попытаться стоило.
— Ты можешь уложить? — с какой-то детской наивностью смотрит он на нее, но продолжает насаживать на каменный орган. Настолько твердый, что каждую венку ощутить можно.
Девушка снова прикрывает глаза, кусает свои губы и сладко мычит.
— Да… Я могла бы… Но… Чуть позже… Время еще совсем детское…
Ноа начинает толкаться вместе с тем, что насаживает ее на себя вручную. Он издает поистине животные звуки, пока целует ее грубовато в области шеи. Оставляет следы после себя, но его это сейчас не заботит.
— Люблю… Люблю тебя, мой ласковый и нежный зверь… — шутит она так, называя его, гладит по волосам, и сама поддается ему навстречу, лишь бы вновь и вновь ощущать в себе.
Длинные пальцы разрывают тонкую ткань наряда вампирши. А губы прилипают к упругой груди, кусая ее, целуя ее с толчками вместе.
— И я тебя… Моя… — рычит мужчина внутриутробно.
— Твоя… — отвечает она ему, — на целом свете мне другого не нужно…
Почти всю ночь Ноа с маленькими перерывами овладевал раз за разом Адой. Он хоть и сдерживался, но на девушке все же оставались отметины. То от укусов, то от поцелуев. Вампир не выпускал ее из объятий, и на вторые сутки все повторилось.
Глава 40
Прошла быть может неделя, а может и чуть больше. Ноа готовил завтрак Аде, как и делал до этого. Он все время раньше нее просыпается, и постоянно радует чем-то вкусным. Хоть и вампиры не особо расположены к обычной еде, но факт чего-то приятного остается.
Девушка подорвалась с постели раньше, чем тот успел войти в комнату с тарелкой. От запахов человеческой пищи стало не по себе.
— Убери! Убери! Тошнить нечем, но ощущение остается….
Ноа смотрит на тарелку и нюхает ее, чуть нахмурившись. Он выходит из комнаты и относит поднос на кухню, а затем входит обратно.
— Так и знал, что Ремьер подсунул просроченную кровь… Подлый кровосос, — подходит мужчина ближе к кровати. — Поедем в больницу? От вампирского отравления у меня ничего нет.
— Это не отравление… Думаю… Но если тебе будет спокойнее, тогда поехали…
Пара собралась в медицинское учреждение. Лудд и правда не понимал, что могло влиять так на Адуа. Он ведь не знает, вернее не помнит, что ее оплодотворил.
— Не спрашивайте, куда нам. Нам весь медосмотр, — кладет тот наличные на стол и получает бумажку, которую вручает девушке, пока держит ее пальто. — Та-ак… Невролог… И на кой черт он еще существует? Пойдем, нам на третий.
— Слушай… Давай ты тут подождешь, м? — предложила девушка, забирая из его рук листок, — А то еще ненароком нападешь на врача за то, что посмотрел не так или потрогал не там.