Это Элли. И она здесь, за столом моих родителей, сидит, будто всё так и должно быть. На мгновение глупая мысль, что Макеева каким-то невероятным образом прознала о семейном ужине и решила сделать всем сюрприз, мол, здравствуйте, я девушка Стаса, заползает в мою голову, но потом я понимаю, что это полнейший бред.
– Чё ты здесь делаешь? – не понимаю я.
– Это ты что здесь делаешь? – возмущается так, будто это я без приглашения заявился к ней в разгар важного официального мероприятия и теперь порчу всю картину своим нелепым видом.
Тёма наконец-то отрывается от планшета и смотрит сначала на меня, а потом на девушку.
– Вы знакомы? – спокойно интересуется брат.
Я открываю рот, чтобы возмутиться, но потом закрываю его, потому что слова разбегаются, а мысли превращаются в хаотичное месиво.
На кухню, порхая, заходит радостная мама, а вслед за ней появляется отец. Его руки в карманах брюк, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, вид уставший, походка медленная, но уверенная.
– О, Стасечка, дорогой, ты уже познакомился с девушкой Тёмы? – она подходит к шкафу и достаёт оттуда бутылку вина. Подзывает отца пальчиком, взглядом прося о помощи. – Чудное создание…
С девушкой Тёмы? Серьёзно?!
– Так, это твоя девушка? – мне требуется чертовски много сил, чтобы заставить голос звучать спокойно.
Пристально пялюсь на брата, не в силах взглянуть на Макееву. Кажется, если я сделаю это, то весь мир полетит в тартарары.
– Да, Стас, Элли моя девушка, – безразлично соглашается брат. – И я не понимаю, чего ты так завёлся.
Я фыркаю, стираю со лба пот и убираю назад волосы. Как это понимать? Это прикол какой-то? Решили так подшутить?
Сильно сжимаю пальцами бутылку, небрежно наливаю в стакан виски, расплёскивая часть по столешнице.
«Это моя девушка».
«Моя девушка».
«Девушка».
«Моя девушка, Стас».
С одного раза осушаю стакан.
Отец открывает бутылку вина, и звук покидающей горлышко пробки выводит меня из равновесия. Замахиваюсь – стакан летит в стену и вдребезги разбивается.
– Что за хрень, Элли?! – вскрикиваю я. – Ты за моей спиной с моим братом шашни крутила?!
Мама коротко то ли взвизгивает, то ли пищит. Отец издаёт нечто похожее на короткое «ха». Макеева вздрагивает, сжимаясь под моим яростным взглядом.
– Стас… Стас, я… – хватает ртом воздух, собирается подняться со стула, но тут же опускается обратно. – Стас, я не знала… – пищит Элли.
– Что ты не знала? Твою мать… – запускаю пальцы в волосы.
Руки так и чешутся что-нибудь сломать или разгромить. А ещё больше я хочу разукрасить тупое лицо своего брата. Почему он так спокоен?
Пинаю ближайший стул – он отлетает в сторону и падает, практически задевая отца, решившего всё-таки сесть за стол и поужинать. Ни капли не смутившись, папа спокойно проходит мимо меня и садится напротив Артёма. Стула мало: я словно кот смахиваю со стола ближайшие тарелки, и те с грохотом разлетаются по полу.
Элли лепечет что-то невнятное. Отец придвигает к себе тарелку с мясом и безмятежно принимается за ужин.
– Стас, что происходит? – испуганно бормочет мама. – Что ты здесь устроил? Как это понимать?
Никто не обращает на неё внимания.
– Это правда? – спокойно спрашивает Тёма после непродолжительного молчания.
Смотрит на Макееву, чуть поджимает губы. Расстроен, даже злиться. Я вижу это. Вижу сквозь спокойную маску, которую братец вечно держит ради отца.
Элли вот-вот разревётся. Её щёки красные, губы дрожат, взгляд испуганный и стыдливый.
Так и не дождавшись ответа, брат спокойно поднимается на ноги.
– Выйдем, Стас. Поговорим, – не смотрит на меня, и это так сильно бесит, что я не выдерживаю.
– Давай прям здесь! – мне требуется шаг, чтобы оказаться рядом с Тёмой и схватит его за грудки.
Секунда, и мой кулак наконец-то достигает лица брата, затем ещё раз и ещё, пока парень не заваливается на пол, а я вместе с ним. Брат не сопротивляется и, видимо, не собирался этого делать с самого начала. Какого чёрта он не ударяет в ответ? Я ведь был с его девушкой, целовал её, трогал, обнимал. Делал с ней всё, что только хотел! Единственное лишь не трахал.
Мама пищит и просит отца остановить нас, но тот даже не поднимается с места.
Губа брата разбита, бровь тоже, и кровь застилает половину лица. А Тёма просто лежит и позволяет мне избивать его словно грушу.
– Прекратите! – слышу голос Элли. – Стас! Тёма! Хватит! – рыдает? – Я беременна!
Замираю – кулак так и не достигает брата – и, кажется, куда-то падаю.
– Твою мать! – отец неожиданно бросает ложку в тарелку. – И кто из вас так налажал?