— Да отпусти ты его уже, — раздражается Марк, и охранник тут же ослабляет хватку.
Я морщусь, облокачиваясь о пол рукой. Кое-как поднимаюсь на ноги и отшатываюсь от громилы подальше, немного разминаю затёкшую руку. Складывающаяся ситуация меня вообще не радует, а дурное предчувствие заставляет все внутренние органы отчаянно проситься наружу.
— Как это понимать? — брезгливо спрашиваю я, показывая, что родство с Рыковым меня вообще не прельщает.
Назар бросает на меня странный взгляд, но решает не вмешиваться. Не знаю, почему у него до сих пор не отобрали биту, видимо, Марк посчитал, что и без этого держит всё под контролем. Ну, да, действительно. Здесь куча вооружённых охранников, куда там Костяну с его битой. Пусть тешит себя надеждой, что она ему сможет помочь.
Рыков вздыхает, выдерживает паузу. Я ненавижу его этот вечный пафос и драматизм, он всегда выводил меня из себя. Позёрство и мнимые мечты быть круче всех. Ему важна игра, манипуляция и красивая картинка, и только сейчас я понимаю, что в этом они чертовски похожи с матерью.
— Я всем говорю, что этот шрам я получил в пожаре, — Марк показывает на своё лицо. — Но на самом деле в детдоме. Прижгли раскалённым ножом. У меня было много шрамов, но потом я их свёл. Оставил только этот, как напоминание о том, что жизнь не сказка, — он пристально смотрит на меня. — У тебя-то всё было замечательно, да, брат?
Ясно, откуда ноги растут. Он мне мстит за своё плохое детство? Но я не виноват в том, где и кем родился, и к его бедам тоже не причастен.
— Когда я вырос, узнал, что на моё имя был открыт счёт и туда каждый месяц перечислялась крупная сумма, вот только воспользоваться ею я мог лишь после достижения совершеннолетия. Часть отходила детдому, остальное я забрал после выпуска. Сначала думал, что мой отец — Максим Скворецкий, ведь от имени его фирмы были переводы, но потом всё оказалось куда интереснее. Принесите мне воды или выпить! Я устал уже болтать тут без умолку, — раздражается Марк, и один из охранников выходит из гостиной. — И гостям тоже! Тупицы… Короче, тут всплывает история ныне покойной Катеньки, которую она поведала перед своей фальшивой смертью. Друзья детства все дела, любовь-морковь. Тогда Максим Скворецкий встречался с Катей, а наша мать закрутила интрижку… Угадайте с кем? С Андреем Власовым. Ю-ху. Она залетела, никому ничего не сказала и на время исчезла «по семейным обстоятельствам». Родила, сдала меня в детдом и пустилась в пляс дальше. Никто ничего и не заметил. Типа, — Марк замолкает, давая нам время обдумать рассказ.
Да уж. Значит, он всё-таки сын Власова и моей матери. Интересный расклад. А знает ли об этом Андрей?
— Сначала я нашёл отца, но он даже слушать меня не хотел. Сказал, что к нему такие аферисты приходят чуть ли не каждый день, — пожимает плечом Рыков. — Тогда я решил связаться с матерью. Она, конечно же, с радостью меня приняла, помогла развить небольшой бизнес, подняться в статусе. Чувствовала свою вину, что избавилась от собственного сына, аборт-то сделать не смогла, вот и расхлёбывает.
В этот момент к нам возвращается охранник с тремя стаканами, бутылкой воды и алкоголем.
— Хотите? — предлагает нам, но я отмахиваюсь, а вот Костян охотно принимает стакан с алкоголем и залпом осушает его.
— Я всё ещё не понимаю, что ты хочешь от нас…
— Т-с-с, всему своё время, — наполнив стакан водой, Марк залпом осушает его, довольно морщится. — Сначала я развивал свой бизнес, налаживал связи, делал себе имя… — вздыхает. — Иногда присматривал за тобой и Артёмом, издалека, конечно. Интересно было, что же за братья у меня такие… С мамой встречались тайком, она говорила, что её муж может посчитать меня угрозой бизнесу и избавиться. Хотя я понятия не имею, почему, ведь я не его сын и на бизнес претендовать особо-то и не хотел. Мама постоянно капала мне на мозги, что муж изменяет ей с Власовой, что не разрешает войти в бизнес, что от него никакой заботы, любви и прочего, что дети её ненавидят и бла, бла, бла, — закатывает глаза. — Она хотела долю, типа, заслужила её по праву, ну, мы и придумали небольшую афёру. Я решил чисто случайно сблизиться с Артёмом. Мы с ним пообщались, имели общие дела, я даже ему помог с акциями. Хороший был парень, только больно дохуя умный. Навёл справки, сразу же догадался, кто я такой и что мне нужно. Сказал, если я не оставлю компанию в покое, то расскажет всё отцу. Мама, конечно же, испугалась, что её лишат финансирования, выгонят из дома и она останется одна. Она любит преувеличивать и драматизировать… Я бы её приютил, у меня были деньги, но нет же, ей надо было срочно всё исправить, — негодует Марк. — Бабы… В итоге она подстроила аварию, убила Артёма…
— То есть, подожди, — внутри меня собирается ужас, гнев и понимание одновременно, и я не знаю, каким эмоциям даль волю в первую очередь. — Вы подстроили аварию, потому что боялись, что Тёма расскажет отцу правду о тебе? Серьёзно? Из-за такой мелочной причины вы убили моего брата?
Тот лишь пожимает плечом.
— Всё немного не так, но… По факту, да. На самом деле, он бы лучше справился с бизнесом, чем ты, — режет по больному. — Но тут ничего не поделать. Мне жа-а-аль, — поспешно оправдывается. — Артём мне всегда нравился. Такой правильный младший братишка. А вот Катю мне не жалко, она меня всегда бесила. Кстати, она знала о моих планах ещё до того, как мы с ней познакомились, так что пыталась взять под контроль компанию и помочь тебе, правда как-то неправильно. Надо было ей просто рассказать тебе правду, а не вести двойную игру. Так что это подтверждает мою теорию, что Тёмка всё-таки рассказал папочке обо мне, а, учитывая, что последний телефонный разговор твоего отца был с Власовой… Он мог и ей всё выдать.
Он замолкает, словно что-то вспоминая. Думает несколько секунд.
Мне становится холодно, и я обнимаю себя руками. Только подумать, насколько всё это запутано. И я единственный, кто ничего не подозревал. Впустил змея в курятник и наблюдал, как он пожирает яйца. Кто ещё в этом замешан? Кто-то из компании? Мой пропавший охранник Дима? Олег? Лёша? Кто?
— Если коротко, изначально мы с матерью хотели заполучить компанию, из-за этого умер Артём, а твой отец сейчас в коме. А потом я сблизился с тобой и понял, что ты слишком потерянный сбившийся с пути мальчишка, и я, как твой старший брат, должен направить тебя на путь истинный.
Что за бред он здесь несёт? Каждое его слово пропитано безумием и вызывает во мне лишь отвращение и необузданный гнев. Если бы не он, Артём был бы жив. Мама бы ни за что не пошла на убийство собственного сына, это всё его чёртовы манипуляции.
— Теперь я уже сомневаюсь, что смогу упечь тебя за решётку, — с презрением говорит Назаров. — По тебе психбольница плачет. Даже не знаю, где тебе будет хуже. Видно, над тобой в детдоме не только дети надругались…
Марк вдруг скалится, но быстро начинает улыбаться, словно Костян только что удачно пошутил. Вот только сомневаюсь, что это принесёт ему какие-то бонусы.
— Избавьтесь от его машины, вряд ли она ему сегодня понадобится, — приказывает Рыков, не переставая улыбаться, и один из охранников уходит. — Ты ж вроде на байк перешёл? Зачем тебе пикап.
Какой-то двойной намёк.
— Я что-то действительно заговорился, — прокашливается. — Пора заканчивать. Ваша Ирочка ждёт наверху.
В его голосе больше нет игривости и расслабленности, словно переменчивое настроение вновь дало о себе знать. За нашими спинами появляются двое охранников, нависая над нами подобно статуям, и у меня с Костяном не остаётся выбора как последовать за Марком.
Мы поднимаемся на второй этаж и направляемся к спальне — воспоминания обрушиваются на меня подобно смертельной волне, и я вдруг думаю о том, мог ли я в тот раз в объятиях Иры подумать, что через несколько лет на том же месте нас может ожидать нечто ужасное.
Марк одним лишь своим присутствием поганит память о моём дедушке. Это место было для меня когда-то священным, а теперь мне хочется сжечь его дотла и никогда больше не возвращаться.