поведение и трогательное прикосновение её ранних обожателей.
Первый раз она увидела его на празднике у подруги. Он был соседом брата этой
подруги, с которым вместе проживал. Безучастно Каст стоял с краю и смотрел на гостей.
Харриет находила его высокомерным и уродливым. У него был большой и тонкий нос,
длинный и горбатый как клюв. Мужчина прислонялся к стене, будто не мог хорошо стоять
на своих журавлиных ногах.
Когда Харриет захотелось уйти домой, он стоял внизу рядом с входной дверью и курил.
Без слов мужчина предложил ей одну сигарету, которую Харриет приняла, так как была
любопытна и польщена. Однако когда Каст подавал ей огонь, рука, которая должна была
защищать спичку от ветра, бродила по её щеке. Причем он, даже не делал так, будто всё
было случайно, и у неё ослабли колени.
Когда она пошла домой, то он её сопровождал. Но обоим было понятно, что мужчина
хотел не провожать её домой, а просто был вежливым человеком. Это был вечер пятницы, и
её соседка Корнелия как раз была на уик-энде у своих родителей. Фридрих Каст и Харриет
оставались две ночи и два дня в квартире тёти. Фридрих был таким молчаливым и
равнодушным, когда был одет. Но когда он лежал голым в постели с Харриет, то был таким
страстным и одарён богатым воображением. Его прекрасные руки гладили, сжимали,
царапали и дотрагивались до её тела с такой трогательной уверенностью, которая лишала её
дыхания. Казалось, он знает её тело лучше, чем она сама. Фридрих вылизывал, обнюхивал и
разведывал в ней всё с интересом и любопытством, которое не имело ничего общего с
радостью первооткрывателя маленького мальчика, а скорее с полным наслаждением
абсолютного гурмана.
Харриет сохраняла эти выходные всегда как память, но чаще всего для своего
образования. Её сексуальное освобождение должно было связано не только с шестидесятыми
годами, но и с этими двумя ночами и двумя днями. Когда она и Фридрих Каст не спали друг
с другом, тогда ели бутерброды и яблоки, которые всегда были у Харриет в квартире.
Фридрих курил, и они мало беседовали. Несмотря на то, что Каст был медиком, он ничего не
сказал ей о предохранении. И Харриет ни разу об этом не вспомнила. В воскресенье после
обеда Фридрих Каст поднялся, вставил сигарету между своими губами, оделся и склонился к
Харриет, которая удивлённо на него посмотрела. Он посмотрел на её лицо и сказал, что
хочет быть свободным, а потом коротко, но горячо поцеловал её в губы и исчез. Харриет
осталась лежать, и была не очень обеспокоена. Она услышала, как он встретил Корнелию на
лестничной площадке, как остановились их короткие шаги и они что-то бормотали, а потом
Фридрих быстро спустился вниз, и только через некоторое время Корнелия размеренными
шагами поднялась наверх. "О, Господи", — подумала Харриет, — "о-хо-хо". И
действительно, вскоре после этого уже стучали в её дверь. Корнелия была в ужасе, когда
нашла Харриет в кровати средь бела дня с растрёпанными волосами, розовыми щеками и
тёмными тенями под глазами, полными сияния, и с красным ртом, который был почти стёрт
до крови. Запах дыма и секса встретил её как удар. Открыв несколько раз рот, она бросила на
Харриет взгляд, полный ненависти, и закрыла за собой дверь. Тётя почувствовала себя
плохой, но не такой скверной, как собственно от себя ожидала.
Дела у неё пошли намного хуже, чем она предполагала, когда Фридрих не заявился к
ней ни в ближайший и ни на следующий день. Выходные Харриет снова провела в кровати,
но на этот раз исключительно в таком ужасном отчаянии, что Корнелия забеспокоилась и
почти уже ожидала, что мужчина снова придёт. Прошла ещё одна неделя. Между тем
Харриет узнала, где он живёт, и написала ему два письма. И тогда в субботний вечер Каст
позвонил в её дверь. Когда она увидела, кто это был, то сдалась. Подняв девушку на руки,
Фридрих уложил её обратно на кровать. Потом открыл окно, курил из открытого окна на
улицу, и ждал, пока не вернётся её цвет лица. Когда Каст подошёл к ней, то положил свою
руку на её левую грудь и Харриет быстро задышала.
Он остался до утра понедельника. Из-за страданий, которые она пережила в последние
две недели, всё было ещё насыщенней, чем в первый раз. Харриет понимала, почему страсть
называется именно так. Когда Каст уходил, испуганная Харриет спрашивала, вернётся ли он
снова. Фридрих коротко кивал и уходил. И снова на две недели. Харриет пыталась что-то
сделать и окончательно всё разорвать, но это не получалось и она ещё больше день ото дня
рассыпалась. И когда старалась удержать какой-то обломок, тогда в другом месте что-то
уходило. И едва Харриет там схватывала, падало то, за что она сначала цеплялась. Отметки
стали хуже и Корнелия попросила её искать себе другую квартиру. Родители упрекали её,
потому что она пустила экзамены на самотёк. Харриет стала худой и волосы девушки
поблекли. И когда он появился через две недели, Корнелия встала перед комнатой Харриет и
закричала высоким голосом, что переезжает вместе с другой подругой на следующей неделе.
Так как сейчас она сдавала экзамен, и пусть даже на следующие выходные она будет в
Геттингене, ей всё равно нужен был отдых. Харриет стыдилась себя, но это было также и
облегчением, ведь видеть Фридриха было важнее. Тётя спросила у него, хочет ли он к ней
переехать. И Фридрих кивнул. Это был скандал. Узнав об этом, Хиннерк бушевал. Он
немедленно помчался и изменил завещание, в котором изгнал Харриет. Она больше не
должна была появляться дома. Даже на Рождество.
Фридрих жил у Харриет, но действительно ли можно было сказать, что он к ней
переехал? Каст там спал и положил для смены несколько вещей из одежды в старый шкаф
Корнелии. Но свои книги, вещи, картины, карандаши, покрывала, подушки — именно то,
чем меблирует господин свою жизнь, всё это мужчина никогда не приносил в квартиру.
Харриет была растеряна. Но Фридрих говорил, что больше не нуждается ни в чём. Однажды
тётя тайно пошла на квартиру предыдущего сожителя Фридриха, того брата её сокурсницы,
но он тоже там больше не жил. Каст закончил учиться и отправился обратно в Зауерланд,
чтобы работать в фирме своего отца. Никто в доме ничего точно не знал о Фридрихе Касте.
Когда Харриет однажды спросила, где его личные вещи, мужчина ответил, что книги были в
маленькой комнате на медицинском факультете, где он вёл курс у первокурсников. А
остальное? Остальное временно хранится. У подруги его матери. Харриет стала ревнивой. У
неё было подозрение, что она была не единственной женщиной, с которой Каст встречался.
И хотя Фридрих, в самом деле, сейчас был у неё часто и если был, то они всегда спали
вместе, но Харриет всё больше и больше убеждалась в том, что мужчина имеет других
женщин. То это был чужой запах, то случайно вскрытое письмо или стремительный уход
после взгляда украдкой на часы. Харриет закрывала глаза. И улетала.
Когда она снова открыла глаза, то поняла, что была оставлена посреди полёта. И
оставили её беременной. Фридрих заметил это прежде, чем тётя заметила сама. Да, у неё в
последнее время часто кровоточили десны, а однажды было их воспаление. Да, она уставала,
Харриет тоже поняла, но это был результат ночей, в которые она занималась с Фридрихом
сексом вместо того, чтобы спать. И от полёта. То, что её груди увеличивались, девушка не
воспринимала, хотя уже что-то ощущала, но не думала об этом. Фридрих ничего не говорил.
Он только посмотрел на неё и спросил о цикле. Харриет спросонья пожала плечами и