— Нет, нет, Ирис, уже лучше, честно. Мне очень жаль.
— Нет, мне очень жаль. Ты так любезен, и я, и я...
Я вытерла рукавом купального халата свой нос.
— ...и я, я вытерла рукавом твоего купального халата свой нос! Это ужасно!
Макс засмеялся и сказал, что это действительно ужасно и я должна положить этому
конец, а ещё лучше выпить немного воды, которая стояла для меня на столе.
И я сделала то, что он мне предложил и к тому же съела ещё два шоколадных печенья и
яблоко. Макс спросил:
— Что ты хотела делать с краской?
— Ну, покрасить.
— Вот оно что.
Он посмотрел на меня, а я хихикнула. Потом вспомнила о надписи на курятнике и
стала серьёзной.
— Ты знал, что у нас в саду на курятнике написано "нацист"? Красным цветом.
Макс взглянул на меня.
— Нет, я не знал.
— И сейчас я хотела покрасить курятник.
— Весь курятник? Одним ведром краски?
— Нет. Но больше чем два или три ведра, как я хотела, на багажник не поместить или
что ты думаешь, хм?
— Знаешь, Ирис, почему бы тебе просто не спросить меня, сможешь ли ты одолжить
мою машину или смогу ли я привезти твою одежду?
— Знаешь, Макс, откуда я должна была знать, что ты здесь околачиваешься, вместо
того, чтобы работать в офисе?
И потом я ещё добавила:
— Кроме того, я была как раз по дороге к тебе.
При этом я уверенно посмотрела на него и понадеялась, что он не сразу поймёт, в каких
странных противоречиях я запутала себя сейчас.
Макс наморщил лоб и я быстро сказала:
— Я хотела узнать, есть ли у вас в офисе или документах что-то о моём дедушке. Это
написал нацист или кто-то, кто хотел обвинить нас в нацизме.
– Понимаю. Я могу поискать. В нашем подвале ещё есть картонные коробки, которые
принадлежали старику. Но если бы там было что-то криминальное, то он бы не хранил это у
нас.
— Правда. Поэтому я должна была просто прийти к тебе.
Макс раздражительно на меня посмотрел.
— Ты сейчас смеёшься или флиртуешь со мной?
— Я не буду смеяться над тобой. Ты спас меня, а я использовала твой голубой мужской
шампунь и грубо разговаривала в твоём купальном халате. Я в большом долгу перед тобой.
— Тогда ты так флиртуешь со мной, — задумчиво сказал Макс. — Хорошо.
И кивнул.
Глава 8.
Хотя дорога к моему дому была короткой, я не хотела пройти её пешком в голубом
купальном халате Макса. Поэтому, я села в его машину, а он положил велосипед в багажник,
куда тот вошёл только наполовину. Адвокат не выпустил меня на въезде к дому, а открыл
широкую решётку и довёз до зелёных дворовых ворот. Там Макс достал велосипед из
багажника и внимательно его осмотрел.
— Кажется, не причинили никакого вреда. Тебе повезло.
Я кивнула.
Макс разглядывал меня таким же взглядом, каким осматривал велосипед.
— Тебе надо бы отдохнуть.
Я ещё раз кивнула, поблагодарила и побежала через сад к входной двери. Несмотря на
большой купальный халат, я старалась соединить в моей походке достоинство и изящество.
Мне удалось, потому что когда на углу дома я посмотрела на Макса, то увидела, как он
наблюдает за мной со скрещенными руками. Я не могла прочитать его взгляд, но пыталась
убедить себя, что тот был полон удивления.
Была вторая половина дня. Внизу у лестницы я сняла свои сандалии и потащилась
вверх, перила при этом жалобно стонали в два голоса. Моё тело всё ещё болело . "Боже мой!"
Я бросилась на кровать и немедленно заснула.
Что-то звонило два или три раза, и только я стала просыпаться, как звук прекратилось.
Я боролась со сновидениями и одеялами, когда внезапно услышала, как стонет и грохочет
лестница. Вскочив, я увидела сквозь перила только копну волос Макса шоколадного оттенка,
затем появились его плечи, и, наконец, он появился наверху и обнаружил меня у двери
комнаты Инги.
— Ирис? Пожалуйста, не бойся, не надо.
Вообще-то я не испугалась, а, напротив, была очень рада его видеть. Даже если наверху
было не убрано, и я всё ещё носила мужской купальный халат.
Я улыбнулась и сказала:
— Это твой обычный способ подкрадываться к женщинам, когда они отдыхают?
— Ты не слышала звонки. Я хотел посмотреть на тебя, ведь уже шесть часов вечера. И
когда никто не открыл, то забеспокоился, что тебе стало плохо. Я просто вошёл, входная
дверь была не закрыта. И ещё я принёс краску, кисти и валик. Всё стоит внизу.
Я поняла, что для меня всё сложилось хорошо. Правда, мои руки ещё что-то жгло и
колени тоже, но усталость отпустила и голова стала ясной.
— Со мной всё в порядке, даже очень. И как славно, что ты здесь. А теперь уходи. Ты
же говоришь, что сейчас шесть часов вечера, а я за целый день ничего не сделала.
Макс
бросил
долгий
задумчивый
взгляд
на
свой
купальный
халат.
— У тебя под ним ничего нет, да? Это твоя уловка?
— Эй, я сказала вон.
— Ведь если это афёра, то должен сказать, что она работает.
— Только посмотри, ты — дурак.
— Ладно, я сейчас уйду. Тем не менее, я считаю, что имею право рассматривать мой
собственный халат. В конце концов, хотелось бы удостовериться, что ты не будешь
постоянно вытирать им нос.
— Вон отсюда!
Макс мастерски втянул голову в плечи, когда я бросила в него подушку. Он уже
наполовину стоял в дверях, когда медленно повернулся ко мне, поднял подушку,
потормошил её и прислонился к дверному косяку. Подушка была в его руках, но Макс так
ничего и не сказал. И неожиданно всё моё тело покрылось "гусиной кожей".
Покачав головой, он бросил подушку мне под ноги и вышел из комнаты. Я стянула
купальный халат и услышала, как Макс спускается вниз по лестнице.
Я надела свежее нижнее бельё, и передо мной встала проблема. Чёрная похоронная
одежда была слишком тонкой и тёплой, а второй гарнитур чёрных вещей был пыльным и
потным. Мне не оставалось ничего другого, как порыться в старых шкафах. Эту ярко-
розовую тунику должно быть одевала Харриет. Вещи Харриет и Инги подходили мне лучше,
чем одежда матери, которая была тесной.
Когда я спустилась вниз, то подумала, что Макс совсем исчез. Но потом нашла его на
улице. Он сидел на лестнице перед входной дверью, обхватив руками голову и опираясь
локтями на колени. На ступеньках перед ним стояли три ведра белой краски. Я села рядом с
ним.
— Привет.
Не убирая руки ото лба, он повернул лицо ко мне и посмотрел сквозь пальцы. У него
было угрюмое выражение лица, но голос был ласковый, когда Макс сказал:
— И тебе привет.
Я бы с удовольствием положила свою голову на его плечо, но так этого и не сделала.
Тело Макса напряглось.
— Ты хочешь сейчас покрасить курятник?
— Сейчас?
— Почему нет? Сегодня ещё долго не стемнеет, и ночью тоже светло, но это не важно,
потому что твоё платье определённо светится даже в темноте, а при дневном свете, даже
так, что болят глаза.
— Резко выделяется?
— Ах, да. Резко выделяется. В том то и дело.
Я толкнула его. Он вскочил и принёс из дома мою зелёную сумку. Мне действовало на
нервы рвение Макса и то, что парень совершенно очевидно избегал со мной телесной
близости. "Трус. Или у него есть подруга? И определённо адвокат". Должно быть, она в
Кембридже, и как раз занимается в МБА или МЛЛ, или что я ещё знаю — в КМА. Ещё бегло
говорит на всех европейских языках, у неё глаза лани и восхитительное тело, которое