том, как орех попадает наружу через закрытую кожуру. Это была её любимая шутка —
черпать ложкой мягкую сердцевину яйца и подавать мне так, чтобы дыра внизу яйца исчезла
в подставке для яиц. Когда я била яйцо и наталкивалась ложкой в пустоту, то каждый раз
громко ревела. И сейчас мне преподнесли дом. Если я откажусь, то буду постоянно об этом
мечтать.
Утренний туман ещё клубился над озером. Я положила свой велосипед на выцветшую
траву и разделась. Одежда падала в траву как облако. Расстелив полотенце, я положила на
него свои вещи, чтобы они не впитали в себя влагу. Когда я входила в воду, маленькие
рыбки разлетелись от моих лодыжек, спасаясь в воде. Она была холодной. Я снова
спрашивала себя: "Что же плавало там вокруг?" Меня никогда не раздражало ныряние. Ведь
выкопанное озеро, мутный гравийный карьер и тёмное болотистое озеро хорошо мне
подходили. В конце концов, я точно не хотела ничего знать.
Длинными переходами я переплыла через озеро. Мой живот щекотали маленькие
пузырьки воздуха. Плавать нагишом прекрасно, ведь при этом по всему телу проходят
всякие волнения и завихрения, так как именно без купальника становишься обтекаемой. Тем
не менее, я хотя бы обладала своим телом, которое оценивала как своё. Это продолжалось
довольно долго. Поглощение книг на хлебе делало мой дух лёгким, а тело ленивым.
Тогда я не могла видеть, как выглядела со стороны. Есть и читать, читать и есть; но
позднее я перестала читать, потому что тоже слышала о еде. Я снова напомнила себе о моём
теле. Теперь оно у меня есть. Возможно, оно было несколько в запущенном состоянии, но
удивляло меня в своем многообразии форм, линий и поверхностей. В общественной
раздевалке закрытого бассейна я потеряла свой страх, но там же узнала, что для одиночной
женской кабины была просто случаем.
Падение и расплата, свалиться и погибнуть в памяти о Розмари. Её тело развалилось,
прежде чем оно было целым. Всё-таки девочки были одержимы своим телом, потому что
тогда они еще не владели никаким. Они были как стрекозы, которые долгие годы живут над
водой, едят и едят. То и дело они надевают на себя новую оболочку и едят дальше. И потом
становятся нимфами. Нимфы карабкаются на длинные стебли из воды, получают тело и
улетают. Это действительно могло получиться. Когда Харриет была в возрасте Розмари, она
уже могла летать.
Недалеко от другого берега я повернула, поплыв обратно. Между тем туман почти
рассеялся. Это испарился лишь маленький слой, который находился очень близко от
поверхности воды. Когда я уже собиралась нащупать ногами дно, то увидела Макса. Он
положил велосипед рядом с моим, но не смотрел на меня. Быстро стянув рубашку и шорты,
мужчина так побежал в воду, что взметнулись брызги. Макс нырнул, сразу поплыв кролем.
Когда он уже был возле меня, то неожиданно остановился, повернулся ко мне и поднял руку.
— Привет, Ирис.
— Доброе утро.
Он приближался. Я не знала, что нужно говорить. Очевидно, Макс тоже. Мы стояли и
смотрели друг на друга. Опустившись в воду до подбородка, я смотрела на его плечи и
наблюдала, как по ним стекают капли воды. Мужчина смотрел куда-то в густоту передо
мной. Этого я не могла видеть, но чувствовала. Я быстро скрестила руки на груди и, наконец,
он посмотрел на меня.
Вытащив руку из воды, Макс медленно провёл указательным пальцем по линии моей
ключицы и снова её опустил. Он приблизился, и я сильнее сжала себя руками.
Наклонившись вперёд, мужчина поцеловал меня в губы. Это было тёплое и мягкое
ощущение, и было так хорошо. Я была вынуждена схватить его за плечи, и Макс притянул
меня к себе. Когда мои груди коснулись его верхней части тела, я почувствовала, как он
вздрогнул. "А что же я сама делала в результате?" Я не могла сказать с уверенностью, так как
не знала, как долго всё продолжалось. Тем не менее, скоро мы были на песчаном берегу. Я
ощущала прохладу воды на мужском теле, его член в мокрых плавках и губы на моей шее.
Когда я помогала ему стащить плавки, Макс неожиданно остановил мои руки:
— Я не занимаюсь сексом с клиентками под открытым небом.
— Ах, нет? Ты не заметил, что сейчас готов заняться сексом с клиенткой под открытым
небом?
— О, Боже. У меня нет секса с клиентками. Точка. Ни под открытым небом, ни где-то
ещё.
— Ты уверен?
— Нет. Да! Нет. Ирис, что ты делаешь со мной?
— Секс под открытым небом?
— Ирис, ты сводишь меня с ума своим запахом, походкой, губами и пустой болтовнёй.
— Моим что?
Я скатилась на песок. Вероятно, Макс был прав. Это было плохой идеей, ведь он —
младший брат Миры. Кроме того, мужчина был моим адвокатом и адвокатом моих тёть. Мы
ещё должны поговорить о том, что случится с домом, если я его не заберу. То, что мы делали
сейчас, всё бы осложнило. Отношения с сестрой Макса и Розмари тоже были сложными. Но
он не знал, как всё сложно. Я накрыла руками глаза, и под моим указательным пальцем
почувствовала шрам на переносице.
Затем я ощутила его пальцы на моих руках.
— Нет. Ирис, иди сюда. Что случилось? Эй.
Голос Макса был мягкий и тёплый, как и его губы.
— Ирис, ты не представляешь, как я хочу заняться с тобой сексом на озере. Я не
осмеливаюсь даже сказать, что охотно бы занялся с тобой сексом в курятнике, в твоей
кровати, в моей ванной и строительном маркете. Боже, помоги мне, даже на кладбище.
Я закрывала лицо руками и улыбалась.
— Ах, да?
— Да!
— В строительном маркете, хм?
— Да!
— С белой краской, которая течёт между моими грудями?
— Нет. Это была скорее "фантазия-в-курятнике". Пока я смотрел в строительном
маркете все эти шурупы, гайки, дрели, дюбеля и…
Я поднялась и увидела, как Макс пытался подавить смех. От огромного усилия он
начал дёргаться. Когда мужчина поймал мой взгляд, то громко расхохотался. Я ударила его
кулаком в грудь, он упал на спину, продолжив смеяться. При этом Макс схватил меня за
руки и потащил с собой так, что моя верхняя часть тела снова лежала на нём. Это было как
импульс тока. Теперь он больше не смеялся.
Я смогла бы заняться с ним сексом под открытым небом. Вместо этого он почти грубо
оттолкнул меня, покачал головой и пошёл плавать. Макс плыл кролем и не оглядывался.
Тогда я встала, накинула на себя свою одежду и уехала.
Оставив велосипед перед входной дверью, я вошла в дом и надела чёрную траурную
одежду. По сравнению с золотистой одеждой, которая была на мне в строительном маркете,
я подумала, что стала умнее. Я схватила свою сумку и поехала к магазину "ЕДЕКА" ( прим.
пер. — самое большое объединение кооперативов в розничной торговле). Там я купила хлеб,
молоко, масло, миндаль, два сорта сыра, морковь сорта "каротель", помидоры, ещё большой
шоколад с орехами, овсяные хлопья и большой арбуз, так как мне было жарко.
Приехав домой, я сложила всё в холодильник, позвонила в Фрайбург и поговорила с
моим начальником.
Она ещё раз выразила мне соболезнование и понимание того, что дела наследства еще
не прояснились.
— Делайте всё как можно скорее, — говорила женщина, и вздыхала. — Чем раньше вы
разрешите дела, тем лучше. Мы с моим братом тоже не вместе, хотя наши родители давно
умерли. Всё же здесь много происходит. Приближаются каникулы, но вы не волнуйтесь,
люди есть. Например, госпожа Герхардт возвращается из отпуска. Значит, вы остаётесь