4
Сам Бог не заподозрил бы эту женщину в игре. О, какая это была изысканная, точная, аристократически бесподобная игра. И вся эта игра предназначалась не стройному бесподобному мужчине в молодом цветущем возрасте, а ему, "этому несравненному толстячку". Она никогда не обращала до этого внимания на таких толстячков, если признаться откровенно. А посмотрите, сколько в нем, этом толстячке, жизни! Какой огненный взгляд! Какой пожирающий мужской взгляд! Молодые, они пресыщены, они насытились и любовью, и ласками. Что не скажешь о Теодорчике. Он - один?! И никого у него в эти дни не было?! И это свидетельствует его напарник?! Вы не обманываете оба?
Она сидит с Теодором рядом. Видны ее округлые, будто атласные колени. Что-то жаркое у Мореля на губах, во рту. Он волнуется так, как не волновался давным-давно. И она волнуется.
- Не бойся, Теодор. Твой компаньон ушел... Я ему сказала, и он ушел. Я хочу быть только с тобой... Потом, может, он придет... Но сейчас я хочу быть лишь с тобой...
С этого незабываемого вечера вдвоем с женщиной, которой в подметки не годилась даже Ева Браун, и началось верное и расчитанно-медленное отравление фюрера. Дозы стрихнина, которые вводились в таблетки, вырабатываемые фирмой, постепенно увеличивались. Увеличивала их эта непревзойденная женщина... О чем они только потом не говорили! Он ей говорил ласковые нежные слова, и она ему в ответ говорила тоже сладкие слова. Они договорились, что она будет всегда с ним, если ему придется приехать на фирму - теперь уже твердую собственность.
- Теодор, можно заработать много денег. Мой муж... Нет, не спрашивайте, почему он так поступил с фирмой. Он был к ней невнимателен. Его можно простить. У нас семейная тайна. У нас, Теодор, трагедия с нашим ребенком. Он, понимаешь, Теодор, он попросту прикован к постели. И этого калеку муж обожает. Он виноват в этом. Я, Теодор, хорошая крепкая женщина. Мне надо было родить от другого. Я же не знала и родила от своего мужа... Как хочется иметь такого же толстячка, как ты, Теодор. У тебя есть дети?
Есть ли у него дети?
Что же она спрашивает?
Какая женщина будет постоянно терпеть его?
Он толст, неуклюж. Считается, - он глубоко и искренне вздохнул, - что от него исходит постоянно дурной запах. Он ко всему не умеет вести себя за столом. Это она, видно, заметила. Там, где он находится, это неумение всегда вызывает неприязнь.
- А посмотрите на мои очки. Они толстые, выпуклые... Я иногда скрываю свой взгляд, растерянный, недоуменный... Я знаю, что меня нельзя любить. И меня не любят.
- Полноте, Теодор! Милый толстячок Морельчик! Каждая женщина выбирает себе мужчину таким, каким ей хочется. Не вы, мужчины, выбираете нас. Мы выбираем. Если я пошла сегодня с вами в постель, не вы повели меня. Это сделала я. Потому и будем считать, что я вас и дальше поведу. Я не обижусь, Теодор, если узнаю, что вы женитесь. На здоровье. Я не эгоистка. Ведь я тоже имею мужа. Нас что-то же связывало. И пусть я буду с ним по-прежнему несчастна и знаю, что он не может мне дать здорового ребенка, но я буду с ним жить, так как выбрала его. Выберут и тебя, мой дорогой толстячок.
Аллен Даллес был страшно доволен своими агентами. Он знал уже о Мореле все или приблизительно все. Как ни странно, после приобретения фирмы, живя последние дни в Цюрихе, Морель прекратил пить, он был задумчив, и даже Даллес не мог объяснить, что же случилось. Разве мог он догадаться, что этот жирный безобразный человек, которому сам Гитлер прощал все его недостатки потому, что Морель был способен вылечить, попросту влюбился. Он даже вынашивал в эти последние дни своего затянувшегося отпуска план - забрать ее от мужа, увезти с собой. У них будет толстенькое существо - девочка или мальчик. Он станет их любить. Война кончится когда-то. Настанут мирные дни. Если его хозяин одумается, то все можно поправить. Для этой женщины можно свернуть горы, взорвать все, что на пути. Разве не может он и сам теперь разбогатеть, как этот парень, предусмотрительно ушедший из дому, чтобы сделать ему приятное? Почему он разбогател? Да потому что спокойно смотрит на все, что происходит. Не сетует при проигрыше. Не радуется сильно при удаче. Он тих. Скромен. Любезен. Разве Теодор не может стать таким? Можно же, когда тебя станет ждать подобная женщина, не пить столько, сколько ты пьешь обычно? Можно. Можно ли купить себе отменный костюм, белую рубашку? Можно. Можно ли как эта утка плавать ежеминутно в таком бассейне? "Теодор, через год мы будем иметь такой капитал, что выстроим для вас где-нибудь тут, у моря, виллу. Сперва небольшую, на семь - десять комнат. А потом докупим, достроим..." Можно заиметь прислугу, которая станет тебе помогать купаться. Можно заиметь личного парикмахера. Который и побреет, и смоет жир с волос... Подправит усики. Толстое лицо не будет казаться таким безобразным, если прикрепить под своим носом усики тонкой ленточкой...
Он мечтательно вздыхал. И тогда его хозяин даже взглянет на него по-другому. Его хозяин считается очень разборчивым в людях. Он их видит насквозь. И Теодора он увидит в новом качестве. Теодор, который ни у кого не вызывал симпатий, станет своим человеком, с ним станут здороваться за руку. И если такая красивая женщина придет на прием, где будет цвет партии, и придет вместе с ней Морель, никто не удивится, как это он попал сюда, на этот большой партийный праздник?
Даллес потом раскусил, почему Морель замкнулся. Он все-таки признался этой красивой женщине, которая и во второй раз пришла к нему, и он чувствовал, что он хорош, силен и она не притворна... Он сказал ей о своей идее. Это - Германия. Нет, она не проиграет. Фюрер не проиграет. На стороне его такие силы... Нет, она станет украшением Германии. Разве личный врач фюрера - мало?
- Да, Теодор. Это не только врач. Фирма твоя, он, твой компаньон, прав, станет давать немалый доход. С богатыми везде считаются. Но давай повременим. Я тут буду соблюдать твои интересы. Я Юнита. Какова она была поклонницей твоего хозяина, такова и я буду тут твоей не только поклонницей, а и хранительницей. Я уже не дам никому проиграть. Я корю себя сейчас за то, что прогорел муж. Судьба, однако, отнеслась ко мне благосклонно. Я благодаря несчастью приобрела тебя. И я тебя уже постараюсь не потерять. И для себя, и для тебя я постараюсь все делать так, чтобы у нас было светлое будущее.
Она говорила чуточку высокопарно. Но она любила его в эти минуты больше, чем всегда. И он растерянно принимал ее ласки, которые давно отучился принимать.
ИЗ ДОНЕСЕНИЙ АЛЛЕНА ДАЛЛЕСА
Мне кажется, что я на пути громадной перспективной разработки в области медицинской практики. Как я Вам уже сообщал, мои агенты в настоящее время уцепились за ценный металл - личного врача Адольфа Гитлера. У нас сегодня на руках данные, подтверждающие откровения этого врача. Два с лишним года тому назад он действительно производил полное медицинское обследование-исследование Адольфа Гитлера. По имеющимся у нас на руках документах он пришел к заключению, что его пациент страдал из-за гастритных проблем и из-за неправильной диеты. В документах его рукой записано: припухлость в нижней части живота, написано также, что левая половина печени увеличена, что правая почка причиняет значительную боль... Врач в обследовании отметил экзему на левой ноге. Он не написал категорически, что это - результат расстройства пищеварения, но из врачебного листка это свидетельствует.
Мой пациент незамедлительно прописал так называемый "мутафлор". Он рекомендовал одну-две капли. Растянул прием на месяц. Мои агенты свидетельствуют: пищеварительная система Гитлера после этого начала функционировать более нормально, а экзема исчезла через шесть месяцев. Адольф Гитлер, по свидетельствам его приближенных, стал на глазах поправляться, выглядеть часто просто неузнаваемо прекрасно.