– Как тогда они попадали внутрь?
– Они телепортировались – вместе с трупами, которые намеревались сжечь, – замочник щелкнул пальцами. – Вот так. Таким образом отпадала необходимость таскать трупы по городу на телегах, распространяя заразу.
Арвин, нахмурив брови, посмотрел на ключ. Хлондетский крематорий должен иметь дверь – возможно, что она скрыта иллюзией. Неудивительно, что за пятьдесят шесть лет никто не смог обнаружить вход. Лишь безумец пролезет в здание, где складировали умерших от чумы, пусть даже и временно.
Безумец – или тот, в чьей голове посеяно семя разума.
Лорин кивнул на ключ.
– На твоём месте я бы не стал им пользоваться.
Арвин схватил ключ и сунул себе в карман.
– Не переживай. Если я и попаду в крематорий, со мной рядом обязательно будет жрец.
Киторн 26, закат
Площадь правосудия представляла собой широкую территорию, вмещавшую до нескольких тысяч посетителей. По периметру её окружал виадук, поддерживаемый колоннами в форме змей, а земля была вымощена булыжником. Арвину, сидящему на крыше здания чуть выше виадука, площадь была видна как на ладони, в том числе и смертные ямы – две круглые дыры, каждая из которых по размерам не уступала большому зданию. На дне каждой ямы лежало по гигантской змее, тела которых были столь толстыми, что далеко не каждый человек смог бы обхватить их руками. Одной из змей была гадюка, ядовитые клыки которой сулили быструю смерть. К ней бросали осужденных, деяния которых позволяли проявить к ним «милосердие». Другой змеей был зелено-желтый удав, который обвивался вокруг своей жертвы, медленно выжимая из неё жизнь. Порой он пропускал этот шаг и заглатывал трепыхающегося осужденного сразу живьём.
Над каждой ямой возвышался короткий каменный пандус, на который приговоренный должен был взойти и сделать последний шаг навстречу смерти.
Обе змеи уже успели насытиться. Арвин насчитал один выступ в брюхе гадюки и три у удава. Он содрогнулся, гадая кем могли быть осужденные. Лишь одному мятежнику была проявлена «милость», что упрощало выбор Арвина. От Никко ждать милости не придется. Он выберет наказание, которому подверглось большинство членов Раскола.
Рабы убирали мусор, брошенный толпой, пришедшей посмотреть на утреннюю казнь. Зрители юань-ти давно покинули окружавший площадь виадук, однако пара десятков человек внизу не спешили покидать место – люди были загипнотизированы видом огромных змей. Они стояли, неотрывно глядя в ямы, и медленно машинально раскачивались, словно трава на ветру. Вокруг них сновали рабы.
На западном краю площади один человек стоял неподвижно. Никко. Он смотрел в ямы, сдвинув брови и скрестив на груди руки. Солнце клонилось медленно к горизонту, и тень от мужчины длинной черной колонной подползала к ямам. Глядя на его решительность Арвин даже на мгновение подумал, что Никко вероятно стоит тут с самого утра, строя в голове планы против исполнителей казни.
И против Арвина.
Мастер верёвок выжидал, глядя на жреца. Наконец тот обернулся и взглянул на заходящее солнце, будто прикидывая который час, затем посмотрел в сторону Протоки и на нависшие над ней тучи. Арвин тем временем поднялся на колени, раскрутил над головой обезьяний кулак и отпустил предмет, произнеся командное слово. Увидев, что узел приземлился внутри ямы с удавом, юноша издал удовлетворенное шипение. Огромное чудище даже не среагировало на движение. Должно быть, ужин из трёх человек, съеденных за день, здорово его насытил.
Как только Никко повернулся к ямам, Арвин спрыгнул на виадук. Обойдя площадь по верхней дорожке он остановился напротив места, где стоял жрец. Тот поднял голову лишь тогда, когда юноша оказался над ним. Жрец нахмурился и поднял затянутую в перчатку руку, прикрывая глаза от солнца; оно было за спиной Арвина и юноша казался не более, чем силуэтом. Никко вытянул в его сторону палец.
– Сегодня погибло четверо, – прорычал он низким грозным голосом, похожим на раскат грома. – Их кровь на твоих губах. Ты их предал.
Арвин замотал головой, показывая несогласие.
– Я не говорил ничего такого…
– Наверняка говорил. Иначе как объяснить то, что юань-ти, встретившая их в доме Осрена – юань-ти, обладавшая куда большей силой, чем любой из её сородичей – оказалась псионом? Только попробуй сказать, что ты не служишь ей.
– Я ей не служу. Я не специально. Она…
Никко взмахнул рукой. Из кончиков пальцев вырвался заряд молнии. Удар пришелся в виадук под ногами Арвина, в стороны полетели осколки камня. Несколько из них попали Арвину по ногам. Вдруг край виадука надломился и юноша полетел вниз. Стоило ногам коснуться земли, молодой человек тут же подогнул колени и, сгруппировавшись, сделал кувырок вперед, в падении сильно поцарапав руку без перчатки. Он поднялся и увидел, что кровь течет не только из ссадины на руке – попавшие в ноги осколки камня также образовали многочисленные кровоточащие ранки.
Испуганные рабы ринулись с площади, а вместе с ними и люди, выведенные из транса грохотом заклинания. Арвин повернулся в Никко, стараясь двигаться осторожно, без резких движений. Жрец и так уже был на взводе.
По крайней мере, с ним пока можно говорить. Арвину нужно лишь было сделать так, чтобы тот его выслушал – и поверил.
– Я ничего не говорил ей, – возмутился Арвин. – Если бы это произошло, твои чары запрета уничтожили бы меня. Она проникла в мой разум – вторглась в него – и прочла имя Осрена.
– Ты выдал его сознательно, – возразил Никко. – Поэтому и сбежал из города. Ты испугался гнева Хоара.
– Тогда зачем мне было возвращаться, искать тебя? Мне нужна была помощь – и город я покинул именно за этим. Но человек, который попытался исправить то, что сделала со мной Зелия, не смог…
– Зелия, – глаза Никко сузились. – Так вот как зовут твою хозяйку.
Арвин открыл было рот для дальнейших объяснений, но тут Никко отрывисто произнёс молитву.
– Пошёл! – вскрикнул он, выкинув вперед руку, указывая на смертные ямы; в серьгах звякнули молнии.
Арвин почувствовал, как несознательно поддаётся действию молитвы – ноги развернулись сами собой и, повинуясь указующему персту Никко, зашагали в направлении ям. Жрец неотрывно следовал за своей марионеткой. Сердце юноши заколотилось, когда он проходил мимо ямы с гадюкой, однако увидев, что ноги несут его к удаву, облегченно зашипел.
– Стой! – скомандовал Никко.
Арвин остановился. Покосившись вниз, он заметил кусок шнура, торчащего из-под туловища рептилии – обезьяний кулак. Из ямы разило змеиным смрадом, к которому примешивался слабый сладковатый аромат желез крыла мрака. Арвин постарался не делать глубоких вдохов.
Никко подошел к краю ямы и повернулся к пленнику.
– Обвиняемый, ваше последнее слово.
– Если я виновен, так пусть Хоар меня накажет, позволив змее удушить и проглотить меня. Если же нет, да позволит Хоар мне остаться невредимым.
– Да будет так, – произнёс Никко и взмахнул рукой. – Пошел!
Арвин шагнул, даже не подумав воспротивиться команде. Приземлившись на спину змеи, он пошатнулся и спрыгнул на дно ямы. Удав, почувствовав касание крупного живого существа, среагировал немедленно. Он сделал виток вокруг груди своей жертвы и сдавил, выжимая из неё воздух. Тут же ноги Арвина опоясал второй виток.
Одно пугающее мгновение юноша подумал, что просчитался. Когда змея сжала объятия, глаза заволокло серой мглой, сквозь которую выступили плавающие звезды.
Затем кольца ослабли, сначала в ногах, затем на груди. Издав вздох облегчения, Арвин пошатываясь отпрянул от монстра. Запах крыла мрака подействовал – змея истратила свои последние силы.
Сверху послышался резкий вздох. Поняв голову, он увидел пялящегося на него Никко. Выражение на лице жреца было озадаченным.
– Вижу, мои обвинения были несправедливыми, – произнёс он и наклонился. – Хватай руку. Поднимайся.