— Здесь сейчас два сорок две. Пять сорок в Нью-Йорке. Он еще должен быть в офисе.
Фредди поднял трубку.
— Элиза, дорогая, соедини меня с Карлом Брюстером из СС…
— Да, знаю! ССД.
Спустя минуту телефон зазвонил. Когда Фредди ответил, Доктор взял отводную трубку.
— Карл? Как Элинор? Дети?
— Хорошо, Фредди, хорошо. Я уже ухожу из офиса, чтобы успеть на электричку, которая отправляется в шесть семнадцать. Спасибо за подарок из «Шварца». Мальчишка в восторге.
— Карл, если мы не в состоянии радовать малышей, зачем тогда все? Верно?
— Верно.
Брюстер уже гадал, какова цель звонка.
— Карл, я хочу, чтобы вы не беспокоились. Что бы вы ни услышали, знайте, что мы контролируем ситуацию, — сказал Фредди.
Доктор подался вперед в своем огромном, обтянутом красной кожей кресле. Оно было изготовлено в 1815 году. Брюстер, похоже, испытал недоумение и удивление.
— Какую ситуацию? — встревоженно спросил он.
— Ну, — неохотно произнес Фредди, — на следующей неделе или чуть позже до вас, наверное, дойдет слух о том, что Робби Ричардс не продлит свой контракт на следующий сезон.
— Ричардс не…
Брюстер не посмел закончить фразу, словно она могла навлечь на рекламное агентство самое страшное бедствие из всех возможных — потерю наиболее ценной телепрограммы.
— Таковы его сегодняшние планы, — сказал Фредди, жестом дав Доктору понять, что в его словах нет ни грамма правды.
— Что он сказал? Что он сделал? — испуганно спросил Брюстер.
— Карл, послушайте меня! Я не сказал, что это уже окончательное решение. Я лишь решил позвонить, чтобы вы не беспокоились. Если Робби уйдет, у нас есть четыре программы на замену. Все они подойдут для телекомпании, так что вы не потеряете ваше эфирное время.
— К черту эфирное время! — закричал Брюстер. — Мы вложили в этого парня целое состояние. Не забывайте — мы взяли его, когда он был никем, и подняли наверх, в первую десятку!
Фредди и Доктор знали, что именно это Брюстер каждую неделю говорил своему клиенту.
— А теперь этот подлец хочет отвалить? Кто-то сделал ему более выгодное предложение?
— Нет. Просто он хочет отдохнуть год-другой. Он получил свое, — сказал Фредди, всем своим тоном выражая сочувствие Брюстеру и великое удивление решением Робби. — Вы знаете этих комиков.
— Он получил свое? А что, по его мнению, получил я, еженедельно сражаясь с его ужасным характером? Поверьте мне, если бы он нравился клиенту чуть меньше, я бы избавился от подлеца в шесть секунд, и плевать на рейтинг! Господи, мы построили вокруг него всю нашу журнальную кампанию на следующую осень!
Доктор бросил взгляд на Фредди, который кивнул, давая понять, что ему это было известно.
— Послушайте! Мы заключили с ним опцион на следующий сезон, — сказал Брюстер, — и мы заставим его выполнить все условия! Можете сказать этому наглецу, что мы не отпустим его, даже если для этого понадобится помощь Верховного суда!
Произнеся эту страшную угрозу, Брюстер взял паузу, чтобы отдышаться.
Затем он заговорил снова:
— Я знаю, что я сделаю. Я позвоню этому негодяю и выскажу ему все сам!
— Нет, нет, Карл! Именно это вы не должны делать. Позвонив Робби, вы все погубите! Во-первых, он еще только думает об этом. Во-вторых, он не знает, что я позвонил вам. Это строго конфиденциальная информация, которая должна была оставаться между нами. Я нарушил слово, данное клиенту, чтобы защитить вас. Вы не можете выдать меня. Господи, Карл, после всего, что мы для вас сделали!
Заканчивая разговор, Фредди почти плакал. Даже Брюстер смутился, вспомнив об услугах, оказанных ему ТКА и Фредди, о будущем образовании детей. Перестав возмущаться артистом, он тихо произнес:
— Ничего не делайте. И не позволяйте что-нибудь сделать Робби. Я не хочу, чтобы поползли слухи. Я вылетаю завтра. Позавтракаем в четверг в «Бель-Эйр». В восемь утра.
— В восемь утра, — согласился Фредди.
Положив трубку, он повернулся к Доктору, который одобрительно улыбался. Он хорошо обучил Фредди и теперь получал большие дивиденды.
В четверг, в восемь часов, когда автомобиль Фредди Фейга остановился на стоянке возле «Бель-Эйр», воздух был настолько прохладным, что любой человек, кроме коренного жителя Южной Калифорнии, обязательно надел бы пальто. Садовники поливали тропинки, деревья, газоны. Фредди зашагал по бетонной дорожке, перешел через маленький мостик, перекинутый над искусственным водоемом, и скрылся в главном здании, напоминавшем большой частный дом. Фредди собирался позвонить Брюстеру по местному телефону, но увидел, что в этом нет необходимости. Брюстер ждал его в вестибюле. Это было хорошим знаком.
Они поздоровались со сдержанностью двух родственников, которым предстоит разговор о серьезной болезни третьего члена семьи. Брюстер выбрал уединенный столик возле бассейна. Они заказали завтрак. После нескольких вводных фраз, не связанных с Робби Ричардсом, Брюстер потерял выдержку и спросил:
— Ну? Что-нибудь происходит? У вас нет никаких соображений по поводу того, что творится в голове этого безумца?
— Никаких. Кажется, его решимость уйти окрепла, — с отчаянием в голосе произнес Фредди.
— Я думал об этом, Фредди.
Брюстер замолчал, оценивая мудрость своего следующего заявления.
— Знаете, что я думаю? По-моему, вы, ребята, получили более выгодное предложение от кого-то еще.
— Карл, Карл, что вы говорите!
— Нет, я думал об этом целых два дня и две ночи. Это выглядит нелепо. Что он может выиграть? Он каждую неделю попадает в первую десятку. Исчезнув на год или два, он может навсегда потерять свою публику. Ему это известно. Какой вывод напрашивается? Он хочет уйти, потому что ему обещали более выгодный контракт — на то же эфирное время, но с большим гонораром!
— Карл, даю вам слово. Клянусь всем, что для меня свято, — вы ошибаетесь.
Фредди произнес это весьма страстно, но Брюстер небрежно пожал плечами — все знали, что для ТКА нет ничего святого.
— Я обсудил это с моими ребятами, — сказал Брюстер. — Вот что мы готовы предпринять. Вы раскрываете нам, кто заинтересован в Ричардсе и каковы условия контракта. Мы решим, хотим ли мы удержать его нашим предложением. В противном случае возникнут неприятности. Большие неприятности! — пригрозил Брюстер.
— Говорю вам — другого предложения нет!
Эти слова Фредди лишь укрепили убежденность Брюстера в обратном.
— Мы даже говорили о возможности обращения в министерство юстиции! — в гневе и отчаянии выпалил Брюстер.
— В министерство юстиции? — повторил Фредди, впервые продемонстрировав испуг.
— Да, именно! Наш юрисконсульт сказал, что вы, парни, можете оказаться нарушителями антимонопольного законодательства.
Он впервые позволил Фредди понять, какой переполох вызвал его звонок в ССД.
— Послушайте, Карл, почему бы мне не позвонить Доктору, прежде чем мы наговорим лишнего? Пусть он все уладит.
— Пожалуй, — в праведном возмущении выпалил Брюстер.
— Посидите здесь. Никуда не уходите. Не звоните никому. Ждите звонка от Доктора. О’кей?
Через мгновение Брюстер согласился.
К тому времени, когда Фредди Фейг добрался до офиса, его белая рубашка была мокрой на спине от пота. Он запарковал автомобиль, надел свой блестящий черный пиджак и поспешил в офис Доктора.
Коун слушал его без волнения, даже когда Фредди повторил угрозу Брюстера насчет министерства юстиции. Замолчав, Фредди стал ждать порицаний, которые он считал заслуженными. Но Доктор лишь спросил:
— Я говорил тебе когда-нибудь о моем старом знакомом — Кошачьем Глазе Бастионе?
Фредди кивнул, потому что он слышал это имя тысячу раз. Доктор всегда использовал такую вводную фразу.
— Так вот, Кошачий Глаз говорил так: «Когда какой-нибудь хер грозит мне законом, я знаю, что я припер его к стенке. Потому что все люди, с которыми я веду дела, сами стоят вне закона!»
Фредди, сбитый с толку этой гангстерской философией, растерянно уставился на Доктора.