— Да, ты заставила меня два раза подряд пропустить свидание, можно сказать, сломала мне личную жизнь.
Марина несколько принужденно рассмеялась. Сделав несколько шагов в тапочках Аниного отца и потеряв их где-то в середине коридора, Марина добралась до кабинета и, плюхнувшись на диван, завертела диск телефона.
— Валька, это я. Тебе мама моя дала здешний телефон? Нет, только на неделю. Голос веселый? Так жизнь хорошая, и вообще… Нет, почему же, скучаю, по всем, и по тебе в особенности. Слушай, вы Димку забрали сегодня? Ну, слава Богу! Жуткое, по-моему, место, эта больница, не дай Бог никому туда загреметь! Чувствую себя хорошо, лучше не бывает. Разве по голосу не слышно? Тогда чего спрашиваешь? Встретиться? Да, можно, конечно, почему не встретиться. Завтра… Ой, погоди, Валька, завтра я, кажется, никак не могу…
И ту же секунду Марина почувствовала, как она смертельно, жутко соскучилась по Вальке. По ним по всем, конечно, но по Вальке особенно. Как-никак он был у нее первый…
Сергей. Она должна с ним встретиться. Да что там, Марина просто умрет, если завтра его не увидит!
Но не повидать Валерьяна тоже никак нельзя! А послезавтра он уезжает.
— Валька, слушай! — сообразила она наконец. — Раз такое дело, прогуляю я завтра школу. Ну не все, конечно, уроки, а половину. Встретимся на Пушкинской, у фонтана напротив «Макдональдса», в половине двенадцатого, хорошо? Ну пока, до завтра. Да, да, конечно, а я тебя крепче! Не веришь?
И Марина, весело рассмеявшись, положила на рычаг трубку. Затем она обернулась и увидела Аню. Аня стояла в дверях, и выражение у нее на лице было таким, что Марине сразу захотелось завыть и убежать. Что она ей сейчас объяснять будет? Тут самой себе ничего не объяснишь толком, а уж Ане… Однако Аня рвалась в бой.
— Марин, у тебя вообще все дома? Что с тобой происходит? Это кто звонил?
— Друг, — нехотя отозвалась Марина. — Ань, у тебя поесть ничего не найдется?
— Нет, постой. Что это у тебя за друзья такие появились, что ты ради них школу прогуливаешь, с уроков сбегаешь? Тебя кто сегодня встречал в метро?
— Слушай, ты что, следишь за мной, что ли? Муж встречал! — с некоторым вызовом проговорила Марина.
— А звонил тебе сейчас кто?
— Друг. — Марина начала закипать.
— И много у тебя таких друзей, позволь мне полюбопытствовать?
— Много. А тебе завидно, что ли?
— Завидно?! Да что ты говоришь такое, чему тут можно завидовать? Тебе мало того, что у тебя в семнадцать лет ребенок будет? Тебе нужно еще непременно разрушить собственную, еще не начавшуюся толком, семейную жизнь?
— Аня… — Марина едва сдерживалась. — Заруби себе на носу: моя личная жизнь — это моя личная жизнь, никак не твоя. И вмешиваться в нее я никому не позволю, тебе в том числе. Да со мной моя мама так не разговаривает!
— Марин, ты дура и ничего не понимаешь! Слушай, что тебе умные люди говорят! Это надо же, нагуляла ребенка и хоть бы хны, продолжает себе прыгать, как девочка! Друзья у нее! Да другая бы на твоем месте…
— Ань, я, пожалуй, пойду. — Марина безуспешно попыталась нащупать под диваном давно потерянные тапочки. — Мы все друг другу сказали.
Так и не найдя тапочек, Марина встала и направилась к входной двери. Аня следила за ней, стоя у дверей кабинета.
— Ты мне ничего не расскажешь? — спросила она, наблюдая, как Марина достает пальто с вешалки.
— Нет.
— Послушай, как ты можешь? Ведь я беспокоюсь за тебя!
— Нет. Ты не беспокоишься. Ты лю-бо-пыт-ству-ешь. А мне это мерзко.
— Вот ты какая стала!
— Да. Такая.
Они стояли друг против друга, готовые вцепиться друг другу в волосы. Прошла минута, другая. У Ани первой дрогнуло сердце.
— Марина, не уходи, пожалуйста, куда ты пойдешь на ночь глядя?
— Домой. У меня есть дом. — Марина вовсе не была в этом уверена.
— Марин, останься. Марин, ну извини меня, ну хочешь… Я больше не буду ни о чем спрашивать! Марина, не уходи! Мне будет без тебя так одиноко!
Марина стояла на пороге, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Ей было жалко Аню, хотя обида еще переполняла ее.
— Ну ладно, — промолвила она наконец, — только обещай больше никогда не задавать мне никаких вопросов.
— Конечно, раз ты не хочешь…
— И не высказывать ни о чем своего мнения, пока тебя о нем не спросили!
— Если тебе это неприятно…
— Еще как неприятно! Набросилась на меня, что твоя миссис Робертс или наша Катерина!
— Марина, прости меня, черт знает, что на меня нашло!
Аня произносила эти слова неохотно, но ей так не хотелось оставаться одной в этой пустой квартире! Марина представила себе, как бы она тут одна осталась, с этими уходящими ввысь потолками и бомжами за стенкой. Поздним вечером Марина и сама их боялась.
— Ладно уж, мир! Остаюсь, если будешь хорошо себя вести.
Обе девочки с явным облегчением засмеялись.
— У тебя найдется что-нибудь поесть? — снова спросила Марина.
Аня слегка смутилась:
— Всегда можно сделать бутерброды.
— Эх ты, бутерброды! — передразнила ее Марина. — Картошка у тебя есть? А крупа какая-никакая найдется? Пойдем, я тебе что-нибудь приготовлю, а то сдохнешь от этой сухомятки!
Через минуту Марина уже весело и ловко стряпала, а Аня наблюдала за ее действиями с восхищением и завистью.
14
Марина увидела Валерьяна издалека. Он стоял у фонтана, пытливо всматриваясь близорукими глазами в толпу, движущуюся от метро к «Макдональдсу». Марина сделала круг, обежала фонтан с другой стороны, подкралась к Валерьяну сзади и с размаху хлопнула его по плечу, благо он был не слишком высок ростом.
— Ай! — Он так и подпрыгнул.
— Не ждали?
— Ну ты даешь, мышь! Экая ты вдруг бойкая стала! А ну, поворотись, сынку! — Он, прищурившись, с улыбкой разглядывал ее, точно и впрямь отец — родимое детище, и наконец прищелкнул языком с восхищением: — Нет, мышь, что ни говори, а Москва тебе явно на пользу.
— Что, нравлюсь? — Марина видела, что нравится, ей было приятно это сознавать и еще приятнее об этом слышать.
— Что есть, то есть! Черт, я ведь думал, что ты сама мне первая позвонишь! Затоскуешь в Москве и позвонишь.
— Позвоню? Зачем?
— Ну как? Выбраться вместе погулять по старой памяти.
— Мне казалось, что ты в Крольчатнике. — Марина растерялась.
— Да ты разве не помнишь? Я в Москве больше времени провожу, чем у нас. Честно говоря, я думал, что ты успела мой график изучить.
— И вправду. Не сердись, Валечка. — Марина виновато потерлась щекой о его плечо. — Не до того было. Совсем я тут завертелась. Школа, потом еще к свадьбе надо готовиться…
— Как там со свадьбой? Вы уже встречались с Сергеем?
— Да. — Марина немного смутилась.
— Все обговорили?
— Да нет, не все еще. Еще сегодня встречаться будем.
— Вы давайте, а то времени в обрез. Не век же ты в Москве торчать будешь!
«И вправду, — холодея, осознала Марина. — Не век. А как мы с Сережкой? Впрочем, ему, наверное, можно будет все объяснить. Будет приезжать меня навещать… А если он не поймет? Тогда все полетит, не успев начаться. Ну и пусть себе летит! — подумала Марина, неожиданно обозлившись непонятно на что. — Если он такой дурак, что не сможет ничего понять, на кой он нужен!» И Марина решительно тряхнула головой.
— Мышь, ты чего такая смурная? — спросил наблюдавший за ней Валерьян.
— Какая?
— Ну… задумчивая, загадочная. Этакая незнакомая дива.
— Кто? Я дива? Да я тебя сейчас!..
Марина вдруг наклонилась, подобрала комок снега, ловкими, привыкшими лепить пельмени пальцами скатала снежок и кинула в Валерьяна. Снежок попал в шею, рассыпался, часть снега попала за воротник.
— Ах ты дрянь такая! — Валерьян запустил в Марину снежком, и они со смехом понеслись по Тверской, перебрасываясь снежками, а люди провожали их завистливыми взглядами.
Валерьян с Мариной отлично провели время, прошвырнулись по самым своим любимым местам, выпили кофе в маленьком баре при Литинституте, постояли во дворе бывшего Марининого дома, глянули, как движется ремонт в бывшем Валерьяновом. Они почти не разговаривали, правда, Валерьян успел выложить Марине последние новости: у Димыча все вроде бы в норме, и он счастлив, что снова дома; Ольга у себя в мастерской ухитрилась в дым напиться, из-за чего у нее был нешуточный скандал с Денисом (поговаривают, что без Володечки тут дело не обошлось, но доказать ничего невозможно); у Ильи приболела мать, и они с Машей и детьми перебрались в Москву; без них и без Марины в Крольчатнике стало тоскливо. Вот, собственно, и все. Да, Бруно передал Марине с Женькой записку, ее никто не читал. (Марина спрятала записку в карман, решив прочитать попозже, когда никто не будет мешать.)