— Ладно. Я холодный, черствый, никого не люблю. А Валя, а ты, Денис, где был, когда Ольга начала метаться?
— Сперва я был с Димычем в больнице, потом в Москве у меня дела были, Ксюшку принимал.
— А меня Ольга и не воспринимала никогда всерьез, — грустно сказал Валерьян. — Я для нее слишком маленький.
— А ты не пробовал как-то с этим бороться? — поинтересовалась Алена.
— Ну пробовал, да что толку?
— Значит, что получается? Давайте подведем итоги. — Денис опять перешел на свой излюбленный деловой тон. — Неужели Ольга права, никто ее тут не любит? Что тогда делать?
И Марина вдруг поняла, что Денис на самом деле растерян. Впервые она видела у Дениса такие грустные, беспомощные, виноватые глаза.
— Действительно, что же делать? — ехидно поинтересовался Илья. — Ну давай, пиши рецепт, ты же врач! К примеру, выдавать Ольге по сто граммов любви ежедневно утром и вечером в стакане теплого молока. Молоко желательно подсластить. А? Что скажешь, доктор?
— Не знаю я, что сказать. — Денис вдруг отвернулся и устало вытянулся на кровати, положив голову на колени к Алене, спиной ко всем остальным. Алена с нежностью провела рукой по его золотистым кудрям.
— Мальчик мой, — прошептала она тихо, еле-еле слышно, и вдруг сказала резко, почти что выкрикнула: — Оставьте его в покое! Выкатывайтесь все отсюдова, да поживей! Не видите, что ли, устал человек!
Они растерянно поднялись, не глядя друг на друга, проскользнули поодиночке в узкую дверь, стараясь двигаться по возможности тише. Уже за дверью Илья вдруг привалился к стене и провел полноватой рукой по взмокшему лбу. Другой рукой Илья похлопал себя по карманам ковбойки, пытаясь нащупать сигареты. Нашел и сразу же закурил. Оглядел коридор. Валерьян уже куда-то исчез, только одна Марина стояла и смотрела сочувственно, будто бы даже с жалостью. Этого Илья стерпеть никак не мог.
— Да, Мариш, вот так-то оно все, брат! — важно проговорил Илья, изо всех сил стараясь быть ироничным. — Такая вот она штука — любовь! Бог не дал, в лавочке не купишь! Пойдем-ка, Марина, к нам. Будем заместо ихнего кофею наш чай пить.
— Хорошо, я сейчас приду! — пообещала Марина. — Возьму вот только Ксюшу, кормить пора.
— Слушай! — предложил вдруг Илья. — А переселялась бы ты с ней к нам! У нас целых две комнаты! А то таскаешься каждые три часа через весь дом взад-назад, с третьего этажа на первый и обратно. Подумай, Марин!
— Я подумаю, — пообещала Марина, но, конечно, только для виду. На самом-то деле она никогда не стала бы переселяться к Илье. Как бы, интересно, они там спали? Втроем, что ли, на одной кровати? Или установили бы с Машой очередь?
Они услышали чьи-то стремительные шаги и обернулись. По коридору к ним быстро приближалась Джейн. Дойдя до Денисовой двери, девочка обернула к ним встревоженное, покрасневшее личико.
— Денис тут? — спросила она. И, не дожидаясь ответа, горестно вздохнула: — Опять у меня мама плачет.
Марина в тот вечер легла спать с тяжелым сердцем. Что теперь с ними будет? Даже Денис не знал, что ему делать! А как Алена на них кричала! Она представила себе, как из Крольчатника исчезает царившее здесь всегда чувство веселой общности, как все начинают избегать смотреть друг другу в глаза, и каждый начинает спрашивать у себя: а что вообще я тут делаю? Не попробовать ли мне устроиться как-нибудь по-другому?
Но с утра все выглядело как обычно, главным образом благодаря детям, которые носились, шумели, безобразничали, хотели есть, спать, играть, и все это одновременно, без конца требуя к себе внимания. В них точно бес какой-то в тот день вселился, с ними просто было невозможно! Ну а с другой стороны, это их отвлекло от мыслей и снова сблизило, так что к вечеру, когда малышня наконец-то была уложена и все по традиции собрались у камина, ни холода, ни косых взглядов и в помине не было. Наоборот, все, даже Ольга, как-то посветлели. Ольга вымыла голову, причесалась и повязала свой любимый хайратник, надела новый свитер, голубенький, с большущей летящей птицей, вышитой на груди серебряными блестящими нитками. Проходя мимо нее, Марина почувствовала, что от Ольги пахнет духами и что глаза у нее чуть подведены, но от этого целиком изменился облик Ольги: от нее не веяло тоскливой и тупой безнадежностью.
Не трудно было угадать причину этих перемен: весь день Денис был к Ольге неимоверно внимателен, за столом подавал ей тарелку, ложку, стакан, придвигал стул, распахивал перед нею дверь. Он ходил вокруг нее кругами, стараясь будто невзначай коснуться ее рукой, без конца с нею заговаривал. Сперва казалось, что все бесполезно: Ольга не отвечала ему и словно бы вовсе не замечала всех этих ухищрений, по-прежнему бродила, словно сомнамбула. И вдруг — Марина не поверила своим глазам — буквально за считанные часы все в ней переменилось! Конечно, это была еще не та, прежняя Ольга, которая в первый приезд Марины сидела за роялем, но она уже отвечала на Денисовы взгляды, улыбалась Денисовым шуткам, стала замечать остальных вокруг себя, прежде всего своих детей. Как раз в эти дни Ванечка начал говорить. Похоже, его, как и Джейн, не в шутку волновало состояние матери: он норовил сбежать при первом же удобном случае из детской и отправиться по всему дому на поиски Ольги. Найдя ее где-нибудь в уголке, отрешенно глядящую куда-то прямо перед собой, Ванечка немедленно утыкался в Ольгины колени, обнимал их и, пытаясь снизу вверх заглянуть Ольге в лицо, изумленно и горестно вопрошал: «Плакать? Мама плакать?! Мама, не пачь, не пачь!» Обыкновенно спустя минут пять Ванечку находили вездесущие близнецы, осторожно, тихонечко отрывали его от матери и утаскивали обратно в детскую. В отличие от него или Джейн они не пытались заговорить с матерью, не делали никаких попыток обратить на себя ее внимание, не задавали никаких вопросов. Они молча наблюдали за происходящим, вмешиваясь только тогда, когда, как им казалось, от них могла быть какая-то польза.
Постепенно в Ольгином лице стала проступать жизнь, а к вечеру ее было не узнать. Теперь она сама всюду молча следовала за Денисом, не сводя с него горящих, сияющих глаз.
«Как он может? — возмущалась Марина. — Как вообще человек может так лгать, так притворяться? Ведь он же не любит ее совсем! И как Ольга не понимает, она же умный человек!» Но Ольга, казалось, вообще перестала что-либо понимать. Она смотрела на Дениса, словно ребенок-сиротка, внезапно обретший долгожданных родителей.
Как только догорел камин, Денис подошел к Ольге, нежно обнял ее и повел к себе. Илья выразительно посмотрел им вслед и прошептал довольно громко, но не настолько, чтобы могли услышать Ольга с Денисом:
— Смотри, нашел-таки ключик!
— Молчи, кретин! — еле сдерживаясь, прошептал Валерьян. — Что ты понимаешь!
— Да я разве чего? — Илья растерянно обернулся к Марине.
Она приложила палец к губам:
— Похоже, мы с тобою и в самом деле далеко не все понимаем.
Но она льстила Илье, присоединяясь в тот момент к нему. Она, хотя и не сразу, но все-таки кое-что уже поняла.
6
В прошлый раз, приехав из Москвы с дежурства, Денис еще в прихожей первым делом расцеловал Марину, выбежавшую ему навстречу. Она узнала его шаги по скрипу снега под окном кухни. Денис тогда сразу же поделился с ней новостями, пока остальные не успели набежать.
— Видел твою Аню. К ней приехал молодой человек, по всему видать, иностранец. И знаешь, она сразу ожила, подниматься стала с постели, в коридор с ним выходить. Велела тебе привет передать. Прощения у тебя просила, что так плохо с тобой в последний раз разговаривала. Я ее заверил, что ты у нас умница, все понимаешь и нисколечко на нее не сердишься. Я был прав?
Марина с восторгом кивнула.
— Тогда поцелуй меня за это и отпускай скорее! — Денис легонько отстранил Марину и полетел здороваться и целоваться с остальными.
Это было тогда. Но в этот приезд Денис был на себя не похож. Он молча обнял Марину и сказал остальным, выбежавшим в прихожую:
— Всем привет и пока! Мне надо с Мариной поговорить.