Кирилл его понял. Тому надо было чуть погневаться, чтобы отвлечься, чтобы не тошнило, чтобы ноги не тряслись, когда станет переступать порог квартиры, где совершено убийство. Хорцев очень не любил вида крови. А когда ее было так много, особенно.
— Ну, там все же участковый. Может, опознал по каким-нибудь приметам жильцов квартиры, или…
— Заткнись! — простонал Хорцев, зажимая рот. И пробубнил из-под ладони: — А то я тебе сейчас прямо на коленки сблюю.
— Понял.
Он загнал машину на парковку. Поискал взглядом служебную машину. Еще никто не подъехал. Они первые. Вот именно по этой причине он и ездит всегда на своей. Пока каждого дождешься, пока водитель путевой лист оформит…
— Никого нет, товарищ майор.
— Вижу. — Хорцев отдышался. — Будем ждать.
— А может, я пока пойду? — Кирилл вылез из машины. — Чего время терять?
— Иди, раз приспичило, — ворчливо отозвался Хорцев и нехотя тоже полез из машины. — Я тут эксперта подожду. И остальных.
— Так точно.
— Да, и вон, кажется, тебе помощница явилась.
Кирилл глянул в направлении, куда кивнул майор, и стиснул зубы. Егорова! Собственной персоной! Не сидится ей в выходной день дома на диванчике с меховой накидкой.
Нет, дома он у нее не был. Точно не был! Так, в соцсетях как-то нашел от нефиг делать ее страничку, зашел. Фоток было не густо. Смотреть особо было не на что. Посмотрел и тут же забыл. А вот широченный диван с меховым покрывалом запомнился. И носы ее теплых лохматых тапок, налезающих на щиколотки. И меховая подушка на острых коленках. Физиономии Егоровой не было. Только диван, покрывало, тапки, подушка и острые коленки.
Почему-то запомнилось. И даже подумал тогда, что ей, наверное, уютно там сидеть. Перед теликом с чашкой горячего кофе.
Чего же сегодня-то ей не сиделось на этом диване? Чего в свой выходной притащилась на место преступления? Острых ощущений захотелось на острые коленки? Хорцева — матерого, бывалого опера — и то мутит, стоит ему представить, что произошло в квартире сорок восьмого дома. И время он тянет, дожидаясь группу.
А эта нарисовалась! Дура!
Он не стал ее ждать, пошел широкими шагами к подъезду, возле которого толпились перепуганные жильцы. Но разве она отстанет! Это просто банный лист какой-то, а не лейтенант Егорова!
— Капитан, подождите. Я с вами, — проговорила она, догнав его без труда у дверей. Хрипловатый низкий голос звучал, как обычно, почти без выражения. — Позвонили из дежурки. Рассказали.
— Ух ты, — он притормозил, оглядел ее с насмешкой. — Это кто же такой заботливый, Егорова? Не тот ли сержант, что покрывается щетиной, не успев побриться, а?
— Это неважно.
Она покраснела? Она покраснела! Ух ты. Да у девчонки появилась уязвимая точка. Запретный интерес. Молодой сержант из дежурки — жгучий брюнет с веселыми зелеными глазами. Кирилл-то думал, что ему показалось, когда он застал их шепчущимися у дежурки. А оказывается, нет, не показалось. Эти двое в отношениях?
— Вообще-то Егорова, у тебя выходной, — напомнил он, входя в темный прохладный подъезд и останавливаясь, чтобы осмотреться.
— Вообще-то отгул. И я могу его прервать по своему усмотрению, поскольку официально он нигде не проводится. — Она тоже закрутила головой. — Надо бы здесь все перекрыть.
— Сейчас приедут и все сделают. — Он посмотрел себе под ноги. — Чисто. Как непозволительно чисто в этом подъезде.
Он пошел к почтовым ящикам и прошелся вдоль них туда-обратно. Ткнул пальцем в номер пятьдесят девять.
— Твой сержант не говорил, в какой квартире произошло убийство?
— В пятьдесят девятой. — Егорова шмыгнула носиком. — И сержант не мой. Сержант Управления полиции.
— Угу…
Кирилл достал из заднего кармана джинсов тонкие резиновые перчатки. Успел захватить из ящика стола, где держал солидный запас. Натянул на руки, подергал дверцу почтового ящика с номером пятьдесят девять. Пробормотал:
— Дом номер сорок восемь. Квартира номер пятьдесят девять. Символично. Как думаешь, Егорова, не случаен выбор?
— В смысле?
Она наблюдала, как он открывает дверцу почтового ящика, заперто не было. Вытаскивает целую кучу корреспонденции. Начинает перебирать конверты. Какие-то вскрыл и прочел то, что в них находилось. Ей о прочитанном не сказал ни слова. Все бормотал и бормотал как заведенный:
— Дом номер пятьдесят девять, квартира шестьдесят… Дом номер шестьдесят, квартира семьдесят один…
— Вы о чем сейчас, Кирилл? — не выдержала Егорова его бормотания.