— Валь, скажи! — настаивала Алена. — Мне важно знать!
— Ну, врал, — мрачно произнес Валерьян, уставившись в пол.
Теперь замолчала Алена. Такой Марина ее никогда не видела. На Алениных щеках, покрытых нежным румянцем, выступили красные пятна.
— Я даже не знаю… — Алена растерянно развела руками. — Ну… Ну, если это тебе так важно, раз ты так страдаешь, вот тебе твой ребенок, целуйся с ним!
И Алена выхватила из стайки детей оживленно щебечущую о чем-то свою Соньку и толкнула ее изо всех сил прямо на Валерьяна, так что тот едва успел Соньку подхватить.
Валерьян держал Соньку на руках и смотрел на Алену изумленными, недоверчивыми глазами.
— Это правда? — выдохнул он наконец.
— Правда. — Алена резко развернулась и вышла.
— Старик, — прокашлявшись, произнес Денис, — ей-Богу, я думал, ты знаешь! Ну если ты еще сомневаешься, то могу тебе сказать, что это точно не я, поскольку тогда в одном знакомом доме я трипак подцепил и с ним разбирался, а Илюха в это время на два месяца в лагерь уехал, вожатым работать. Так что сам видишь, кроме тебя, вроде бы некому.
Валька стоял красный и все крепче и крепче прижимал Соньку к груди, пока она наконец не запищала:
— Валька, ты делаешь мне больно! Поставь меня, пожалуйста, на пол!
Остальные отнеслись к Марининым новостям почти равнодушно, возражать, по крайней мере, никто не стал: поступай, мол, как хочешь. И что тут удивительного: Марина всегда знала, что Крольчатник нужен ей больше, чем она ему. Правда, теперь, оправившись после родов, Марина ежедневно по часу занималась с малышней английским — пела с ними песенки, разучивала стишки, дважды в неделю Марина занималась с Джейн музыкой. Какая-то польза Крольчатнику от Марины, конечно, была, но никто не собирался за нее цепляться. Каждый имеет право поступать как ему кажется лучше. Так что главная проблема состояла в том, что надо было решить, чего же она на самом деле хочет? И тут уж никто не мог ей помочь!
Сергей отсутствовал три дня, так надолго они давно не расставались. А когда в конце третьего дня он наконец появился, то повел себя так, словно не было никакого разговора. Марина спрашивала себя: чем черт не шутит, может, он передумал? У нее ведь двое детей!
21
Неожиданно оказалось, что когда в неполные восемнадцать лет у тебя двое детей — это далеко не самое страшное из того, что может приключиться с человеком. Однажды, вернувшись из Москвы (кажется, он пробыл там всего один день), Володя подошел к Денису и торжественно объявил, что им нужно серьезно поговорить. Они вдвоем удалились в Денисову комнату и довольно долго оттуда не выходили. К вечеру в Крольчатнике уже знали Володину нехитрую, но потрясающую историю. От Володи залетела девочка-одноклассница, родителями которой были торговцы-челночники. Дома они бывали редко и о том, что приключилось с их дочерью, догадались довольно поздно, когда сделать аборт было уже нельзя («Да и все равно я бы ей не разрешил», — высказался по этому поводу Володя), так что им скрепя сердце пришлось примириться с обстоятельствами.
Но настоящий ужас охватил Катиных родителей после того, как их дочери сделали ультразвук и выяснилось, что Катя ждет тройню! Бедные родители впали в панику. Они ни о чем не желали слушать, требовали немедленных искусственных родов. Катя сопротивлялась как могла, но обстановка в доме была настолько ужасная, что Володя, заехав навестить Катю, всерьез испугался за своих детей. Само же по себе известие, что детей у него будет не один, а трое, Володю нисколько не испугало, скорей даже умилило и наполнило законной гордостью. Вот ведь он как, раз! — и сразу трое детей! О том, чем он их будет кормить, Володя не слишком задумывался. Главное, Катю забрать от родителей поскорее, а то не ровен час…
И Катя действительно появилась, причем на следующий день. Оба они только что сдали экзамены за одиннадцатый класс, хотя она была на два года его старше. Обосновавшись в Крольчатнике, Володя в школе несколько месяцев не появлялся, но там к этому давно привыкли, памятуя, с какой легкостью перескочил он дважды через класс, так что, когда в мае он как ни в чем не бывало вернулся, его допустили к выпускным экзаменам, каковые он и сдал вполне успешно, а теперь размышлял, что ему делать с этой бумажонкой, то ли задницу подтереть, то ли зашвырнуть куда подальше? Учиться нигде он не собирался, ему это было неинтересно. По его мнению, все и так можно узнать без труда, сидя у себя дома, из книг.
В свои семнадцать лет Катя была довольно высокой и полной. С ее фигурой ей прекрасно удавалось скрывать свою шестимесячную беременность от одноклассников и учителей. Марина ей слегка позавидовала.