3
А потом они затопили камин, поставили на стол и рояль зажженные свечи, внесли чай в большом серебряном чайнике, появилась еда, в том числе обещанные кабачки. Марина ела, просила еще, и ей давали, всех радовало, что у нее такой хороший аппетит.
От еды, тепла и света Марина раскраснелась, размякла, ей захотелось спать. В общем разговоре она не участвовала и почти его не воспринимала. Да был ли какой-то общий разговор? Ее о чем-то спрашивали, и она в ответ кивала, но вроде невпопад. В конце концов Валерьян сжалился над Мариной и увел, нет, почти что унес ее куда-то по крутой лестнице вверх, уложил в постель и, кажется, попросил разрешения вернуться вниз, к камину. Марина разрешила. Наверное. Во всяком случае, проснулась она утром одна.
4
Открыв глаза и сладко потянувшись, Марина осторожно откинула красное ватное одеяло и на цыпочках подошла к двери. Нажала на ручку и слегка потянула. Дверь приоткрылась. Уф-ф. А то ей спросонья показалось, что ее тут заперли. Теперь можно было оглядеться.
Комната, где ночевала Марина, была совсем небольшой. Здесь стояли довольно широкая кровать, этажерка с книгами, у окна — старинный письменный стол. Потолок был скошенный, наверное, это была мансарда. На полу перед кроватью лежал пестренький домотканый коврик.
Маринина одежда была брошена на стул, вплотную придвинутый к кровати. Она быстро оделась, сунула ноги в тапочки. Напротив кровати висело небольшое овальное зеркало. Марина посмотрелась в него, вынула из кармана джинсов расческу и осторожно провела ею по волосам, расческа тут же застряла. Предстояла долгая работа. Нужна щетка! Но щетка осталась в сумке, а сумка… кажется, в прихожей на вешалке.
Кое-как разобравшись с волосами, Марина вышла из комнаты и тут же отпрянула от неожиданности.
Из комнаты напротив прямо на нее шел вчерашний огромный пес. На крохотной площадке узенькой лестницы, под низкими скошенными чердачными потолками пес показался неестественно громадным и грозным. То ли дело вчера во дворе! Там-то он смотрелся вполне естественно и потому совершенно не страшно.
Устыдившись собственной трусости, Марина заставила себя сделать шаг, другой, но, не выдержав, остановилась, присела на корточки и, неуверенно протянув руку, заговорила ласково-ласково: «Собачушка ты хорошая, ну поди, поди сюда, маленький ты мой! Поди сюда, дай лапку, давай познакомимся. Тебя как звать? Русланом?» Пес медленно, с достоинством приблизился к Марине и поставил ей на колено гигантскую тяжелую лапу, отчего Марина чуть не опрокинулась на спину. Ох, и тяжела же была эта лапа! Тем не менее Марина дружески ее пожала, погладила пса по шее, потрепала по ушам, потом с чувством выполненного долга встала, отряхнула брюки от шерсти и двинулась по лестнице вниз. Пес проводил ее сверху добрым и грустным взглядом. В нем много было от сенбернара. В московских сторожевых обычно больше от кавказской овчарки.
Миновав второй этаж, Марина спустилась вниз и, немного пройдя по знакомому уже коридору, наткнулась на две — одна возле другой — двери: к одной была прилеплена картинка с писающим мальчиком, к другой — со стоящей под душем девочкой. Это Марина и искала. Побывав за одной дверью и за другой и почувствовав себя человеком, Марина пошла по коридору, решив заняться поисками той комнаты, где они были вчера, — с роялем и камином. Ей почему-то казалось, что комната эта — что-то вроде клуба, а раз так, то именно там она скорее всего кого-нибудь найдет. Ее начало тяготить одиночество в незнакомом доме.
Столовую она обнаружила довольно быстро, и там в самом деле кто-то был. Этот кто-то стоял у окна, спиной к Марине, и сквозь зубы насвистывал довольно сложный мотив. Услышав шаги, он обернулся, и Марина невольно зажмурилась. Она увидела лицо такой нечеловеческой красоты, такой ангельской прелести, что у нее захватило дух.
Перед Мариной стоял юноша, примерно одних лет с Валерьяном, но гораздо выше, в прекрасно сшитом костюме, в белой рубашке и при галстуке. Густые золотистые волосы ниспадали ему на плечи крупными локонами. Глаза были большие и синие, с поволокой. Полные, алые губы улыбались, демонстрируя безупречно белые зубы. На покрытых нежно-розовым румянцем щеках от улыбки обозначились ямочки. Само лицо было безупречной, благородно овальной формы. «О Боже мой, — подумала Марина, — да таких красивых надо в клетке держать, в зоопарке. И как он только по улице ходит?!»
— Здгавствуйте, — слегка грассируя, проговорил ангел. — Меня зовут Денис. А вы, вегоятно, Марина.