— Скажи, — зашептала Марина, — Женя сама тебе это все рассказала?
— Да. Не только мне, всем. После того, как я с ее венами разобрался. Она потому так сразу и поехала со мной сюда. Боялась, что на вокзале о чем-нибудь дознаются. Они ведь у нее спрашивали, конечно, куда делся ребенок.
— А она что говорила?
— Говорила, к матери отвезла. Женьке почему-то казалось, что они ей не верят, но скорее всего это просто ее фантазия.
— Денис, а теперь что случилось? Из-за чего она?
— Как из-за чего? Из-за тебя, конечно. Валька часа в четыре к тебе вернулся, думал, ты и не заметишь ничего. Что он застал, сама понимаешь. Перенервничал, не нашел ничего лучшего, как поделиться с Женькой. Лучше бы вдогонку побежал! Его, в общем, тоже понять можно: никому в голову не могло прийти, что ты у нас такая отчаянная — по ночам в одиночку по лесу шастать! Очень страшно было?
— Не-а, — почти честно ответила Марина.
Денис провел языком по Марининой шее, Марина изогнулась.
— Совсем-совсем?
Язык Дениса повторил свое дразнящее движение.
— Да, совсем.
Марина сделала слабую попытку вывернуться из его сильных рук.
— Не дергайся, а то откушу, — жарко прошептал ей Денис в самое ухо, слегка покусывая за мочку. — Ну что, отпустить? Отпустить?
— Нет-нет, — слабо прошептала Марина, одновременно какой-то частью души надеясь, что он не расслышит. Но он расслышал.
2
Часа через два, когда Марина снова проснулась, Дениса уже не было ни в постели, ни в комнате. Она потянулась, мышцы и косточки слегка постанывали и сладко ныли, и отчаянно сосало под ложечкой — она так и не поела! Марина осторожно села на кровати, спустила ноги, коснулась носками пола. Было такое чувство, словно бы она умерла, а теперь родилась заново. Руки и ноги слушались, но с каким-то запозданием. Марина подняла руку, поднесла кисть к глазам, слегка пошевелила пальцами. «Рука, — подумала она. — Это моя рука. Странно». Слова потеряли на время свое значение и теперь обретали его заново. «Забавно, — думала Марина. — Я боялась, что стану после этого другой, но, похоже, наоборот — мир стал другим». Вспомнился анекдот про пьяницу: «Иде я, иде я, иде я нахожуся?» Марина улыбнулась и встала. Решив не тратить время на возню с бельем — ну его, этот лифчик с его крючками и пуговицами! — влезла в джинсы и балахончик, вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. В коридоре было темно, темно было во всех комнатах, но отчетливо слышно, что где-то рядом кто-то плачет. «Женя», — подумала Марина, и на секунду у нее сжалось сердце.
Хлопнула дверь, и мгновение спустя на Марину едва не налетела Алена.
— Мариш, ты? Принеси, пожалуйста, воды.
Алена ощупью вложила стакан в Маринину руку. Стакан был холодный и гладкий. Марина сбегала вниз, набрала в ванной воды из-под крана, мельком глянула в висевшее над раковиной зеркало — «Ой, какая же я страшная!» — и так же бегом возвратилась на второй этаж. Бегать на голодный желудок было легко, чувствовала себя невесомо.
В коридоре Алены не было. Где Женька? В своей комнате или по-прежнему у Валерьяна? Марина в нерешительности постояла, потом хлопнула себя по лбу и пошла на плач.
В Жениной комнате горел маленький ночник, но из-под двери этого было почти незаметно. Женя лежала лицом к стене и плакала, все — Ольга, Илья, Денис и, конечно, Алена с Валерьяном — находились возле нее.
— Заходи-заходи, Марина! — с каким-то неестественным оживлением приветствовала ее Алена. — Женя, посмотри, Марина пришла!
Алена схватила Марину за руку и стремительным движением притянула к кровати. При этом вода в стакане расплескалась, а Марина едва успела переставить ноги, чтобы не упасть.
Женя медленно отвернулась от стены и внимательно посмотрела на Марину совершенно обезумевшим, тупым от отчаяния взглядом. Подбородок у Жени дрожал, лицо опухло от слез.
— Марина… — медленно, с трудом выговорила Женя. — Ты… Ты не сердись на меня. Я… я говорила Валерьяну, что… с порядочными девушками так не поступают, а он… он меня высмеял… сказал, что я ничего не понимаю. Они все говорят, что я ничего не понимаю! — Последнюю фразу Женя выкрикнула сквозь опять набежавшие слезы. — Всю жизнь! — выталкивала она сквозь рыдания. — Всю жизнь мне твердят! Что я ничего не понимаю! Что я зря не верю! Что я дурочка! А потом оказывается, что я была права, получается, во всем я виновата! Неправда! Я все понимаю! А вы ничего не понимаете и к тому же все время врете! — Зубы у Жени стучали, ее скрючивало от рыданий, а когда Алена протянула ей стакан воды, Женя его оттолкнула, и вода выплеснулась Алене в лицо.