— Так, — сказал, останавливаясь, Денис, — сколько у Машки недель?
— Черт ее душу знает. — У Ильи сразу вытянулось лицо. — Что-то вроде тридцати семи, может, больше.
— Да-а. А мне завтра на работу. Хорошенький вы мне отдых устроили! И надо же, чтобы все в последнюю ночь, как сговорились! Но, с другой стороны, что бы вы тут завтра делали без меня?
— Так ты думаешь… — Илья никак не мог до конца врубиться в происходящее.
— Тут и думать нечего. — Денис рывком распахнул дверь.
На большой двуспальной кровати, скорчившись от боли, лежала маленькая черноволосая девушка. Постель вокруг нее была мокрая.
— Привет! — сказал Денис, с трудом нащупывая на кровати относительно сухое местечко и усаживаясь туда. — И давно ты тут трудишься?
— Да часа два, наверное, будет, — отвечала девушка, которую сейчас как будто отпустило.
— А меня позвать слабо было? — Денис приподнял натянувшуюся на высоком животе рубашку.
— Так сначала казалось, что рано еще, а потом сразу прихватило. Уже не до того стало, чтоб за тобой идти. Ждала, когда Илюшка придет, а его все нет и нет. — Она с упреком посмотрела на мужа.
Неожиданно речь ее прервалась, она вскрикнула, вначале как будто не совсем всерьез, словно бы подсмеиваясь над собственной несдержанностью, что-то вроде «уй-юй!», но закончилось все это звериным воплем.
— Ага! — Одна рука Дениса снова нырнула под рубашку, другая замерла на животе сверху. — Слушай, все просто здорово! Там уже сантиметров семь есть! У тебя воды-то давно отошли?
— Почти сразу, как началось. А-а! — Ее снова схватило, и Денис опять радостно улыбнулся.
Марина посмотрела на Илью. Он не улыбался, лоб у него был сморщен, нижняя губа закушена, глаза уставились в одну точку.
А Марине было жутко и радостно, хотелось помочь, поучаствовать. Но делать ей было совсем нечего. Денис разговаривал с девушкой.
— Так ты уверена, что не хочешь встать? Походила бы, глядишь, легче стало бы.
— Нет! — Девушка отчаянно замотала головой. — Нет-нет, и не предлагай, и пробовать не стану!
— Как хочешь. Думаю, у тебя это надолго не затянется. Как у тебя в прошлый раз было, не припомню?
— Совсем не так! — Она хотела было рассказать как, но ее уже снова скрутило.
— Ладно, пойду перекурю, пока время есть. — Денис сказал это Илье и Марине, но Маша отчаянно вцепилась ему в руку.
— Не уходи, пожалуйста, не уходи!
— Но я же ненадолго, Илюшка остается.
— Нет-нет, не уходи! — Лицо Маши искажали одновременно и боль, и отчаянный страх.
— Ну хорошо, хорошо, успокойся, малыш, я не уйду! Вот я, здесь, видишь, не ушел никуда.
Такое было впечатление, что Денис повторяет все это, просто чтобы что-то сказать. Слова говорились не ради смысла, может быть, ради интонации? И Маша почти не слышала его, вся изогнувшись на кровати и вцепившись в его руку. На минуту, на полминуты ее отпускало, тогда она улыбалась, и становилось видно, какая она красивая.
Прошло еще минут пятнадцать, не больше, в очередном промежутке между схватками Маша взглянула на Дениса более осмысленно и торопливо проговорила:
— Кажется, начинается!
И на этот раз, когда боль накатила на нее, Маша не вскрикнула, а напряглась, и все, что до этого выражалось в крике, словно бы перелилось в это напряжение. Лицо ее покраснело, на лбу выступил пот, рука Дениса снова нырнула под рубашку, и он согласно кивнул.
— Ага, точно, есть! — И обернулся к Илье: — Илюшка, иди сюда, подержи ее за плечи!
Илья смутился:
— Слушай, Денис, я тебе и в прошлый раз уже говорил: не могу я, ты уж не обижайся, давай как-нибудь без меня, ладно? Я еле держусь, еще упаду, как в тот раз, в самый патетический момент, помнишь ведь небось, как со мной в прошлый раз было…
— Черт, да ничего я не помню! — Денис резко отвернулся от Ильи и вновь занялся Машей.
— Нет, Денис, только чтоб без обид, ладно? Ну бывает же так, что человек чего-то не может, ну правда же?
— А иди ты! — сказал Денис. Лицо у него было напряженное и озабоченное, почти как у Маши.
Казалось, оба они задействованы в происходящем совершенно одинаково, и до всего остального, тем более до всех остальных, им нет сейчас никакого дела. Маша уже не кричала, а только напряженно, сквозь зубы, постанывала. По ее лицу катился градом пот.
— Устала? — спросил Денис.