— Я… Да вроде бы… — промямлила Марина. Кажется, за лесом сразу налево. А там кто его знает? Но нашла же тогда ночью, а сейчас почти что день!
На самом деле правильнее было бы сказать, что сейчас была почти что ночь, темнота уже прокралась во двор. С помощью Дениса Марина оседлала и вывела жеребца, Денис подсадил ее в седло.
— Въедешь в деревню, сразу спроси, где правление, там у самых дверей — автоматная будка. Ее, может, снегом занесло, но вблизи ни с чем не спутаешь. Дозвонишься до 03, скажи, что острый аппендицит у мальчика четырех лет, поняла? Пусть едут в деревню, а оттуда ты их проводишь. Все поняла?
Марина кивнула. Острый аппендицит… В последние дни ей было здесь так хорошо, что порой казалось: вот-вот схватит ее та самая, острая, знакомая боль. И в том, что боль настигла не ее, а Димыча, было нечто нелепое, несправедливое.
— Ну, вперед! — Денис щелкнул жеребца хворостиной. Тот чуть шарахнулся в сторону, отчего Марина едва с него не слетела. Ворота были распахнуты, и он с разбега выскочил на тропу. Жеребец разошелся и шел теперь махом, противной, тряской рысью. Ветки, нависавшие над узкой тропинкой, хлестали Марину по лицу, одна чуть не заехала в глаз. В первые минуты Марине показалось, что она не сидит в седле, а летит над лошадью, на секунду опускаясь и тут же снова подлетая высоко вверх, как мячик. «Сейчас как взлечу повыше, так, пока опускаться буду, лошадь вперед ускачет!» — невесело пошутила Марина, изо всех сил пытаясь успокоиться. Эх, давно она не ездила верхом! Минут десять Марина делала судорожные попытки справиться с лошадью, а заодно и с собой. Когда ей наконец это удалось, выяснилось, что она потеряла дорогу. Пока плутала, выискивая верный путь, прошло еще минут двадцать. «А Димыч там мучается!» — повторяла Марина, но изменить ничего не могла. Вот и знакомая береза, что с утра была вся усыпана снегирями. Значит, Марина взяла слишком сильно вправо. Ох, да что же это такое? А Денис небось думает, что она давно уже позвонила, тут ведь и ехать всего с полчаса. Куда сейчас повернуть, направо или налево? И вдруг крупными хлопьями повалил мокрый снег, в мгновение ока стерев с лица земли тропинку. В полной растерянности Марина остановилась. «Так, — подумала она. — Типичный случай пространственного кретинизма. Да, все это было бы так смешно, когда бы не было так грустно». Она снова представила себе скорчившегося от боли ребенка. Бедный Димыч, всегда такой рассудительный! Такой уверенный в себе! Привыкший сам справляться со своими детскими невзгодами, и вот, когда в кои-то веки ему действительно потребовалась помощь взрослых… Марина даже зубами заскрипела от злости на самое себя. И надо же было уродиться такой идиоткой! Изо всех сил пнула ногой в бок ни в чем не повинную лошадь и в отчаянии поскакала наугад, не разбирая дороги.
Марину вынесло к маленькому, одиноко стоящему в центре заснеженного луга деревянному строению. Издалека оно напоминало небольшой, довольно ровный крест. Над самым центром этого креста ярко горела в черном небе Полярная звезда. Вокруг нее роились бесчисленные звезды, мало знакомые Марине, их ведь редко когда увидишь в вечно затянутом смогом московском небе. Луна тоже светила так ярко, что с вершины холма, где Марина остановилась, можно было различить любую, мельчайшую деталь: торчащие клочья сена на крыше крестообразного строения, высокие тонкие доски окружавшей его ограды, лопату, воткнутую в снег посреди двора, и черную обледенелую кучу навоза, возвышающуюся слева от ворот.
«Господи, там человек умирает, а тут такая красота! — злобно сверкнула глазами Марина, непонятно на кого сердясь. Она снова ударила пятками по коню. — Что ж ты встал? Уснул, что ли? А еще жеребец!» Цыган коротко всхрапнул, сделал свечку и легко, в два прыжка, перенес Марину к воротам. Там она спешилась и подняла голову: в свете горевшего над ними фонаря, абсолютно лишнего на фоне всех прочих светил, прочитала надпись: «Конно-спортивная база «Рассвет», а ниже мелкими буквами: «Частное владение». Под вывеской чернела кнопка электрического звонка. «Это конюшня, где работает Женя! Далеко меня занесло! Деревня куда ближе и совсем в другой стороне! Надо позвонить! Даже если здесь нет телефона, наверняка кто-нибудь покажет мне дорогу!»
Марина решительно надавила на звонок. Звука она не услышала, но мгновение спустя за оградой хлопнула дверь и по насту захрустели шаги.
— Кто там? — спросил из-за ворот ломкий, пожалуй, слишком высокий для взрослого мужчины голос.
— Это я! — выпалила Марина первое, что пришло ей в голову.
— Да? Это интересно. — За воротами рассмеялись, потом щелкнул замок и приоткрылась маленькая калитка. За ней стоял низенький, ниже Марины, по-мальчишески стройный человечек с длинной окладистой, как у гнома, бородкой. На голове его была красная шерстяная шапочка, тоже в точности как у гнома, связанная каким-то колпачком с кисточкой. Еще на человечке были зеленые лыжные брюки и красно-зеленый, до колен, полосатый свитер.