— Мери, он тебе хорошо платит за то, что трахает? Может, и мне дашь? Я оплачу. Я первый предлагал, ты же помнишь? — Такими были слова Солингера.
Говорят, когда чего-то очень сильно боишься – это обязательно случится. Дэймон запрещал мне говорить о контракте даже Бренде. Для всех у нас обычные отношения между мужчиной и женщиной. А Солингер как раз и намекал на контракт. Неужели Бренда сказала Оушену? Не могла ведь? Она же моя подруга!
Дэймон успел несколько раз ударить Солингера, прежде чем Эрик и Ванесса смогли оттащить Грэма от него. Оушен сплюнул кровь на пол и сердито уставился на него.
Дэймон схватил меня за руку и молча повёл к выходу. Кровь с его костяшек стекала на мою руку, но он не обращал на это внимание. Я шла следом за Дэймоном на негнущихся дрожащих ногах, сердце гулко стучало где-то в районе горла, а уши словно заложило. Так на меня действовал страх.
— Ты об этом пожалеешь! — выкрикнул Оушен.
***
Мы сели в машину, Виктор тут же из аптечки вытащил пластыри с антисептиком и привычными движениями, словно делал это сотню раз, обрабатывал разбитые костяшки Дэймона. Неповреждённая ладонь Дэймона легла на моё колено, я смотрела на его руку, как на ядовитую змею. Грэм уловил моё состояние.
— Мередит, ты вся дрожишь.
— Я сейчас успокоюсь, — глухо ответила я, не поднимая на него глаз.
Дэймон заступился за меня, я ему благодарна, но мне стыдно за свою реакцию.
Дверь хлопнула, Виктор сел за руль и завёл двигатель. Послышалось знакомое шуршание – между нами и водителем поднималась перегородка.
— Я тебя напугал? Прости, — произнёс он.
— Дело не в тебе. Это мои триггеры. — Я повела плечом.
Дэймон притянул меня к себе и сгрёб в охапку, вынуждая залезть на сиденье с ногами. Он положил подбородок на мою голову и мне стало тепло и уютно. Слова как-то сами собой сложились в короткий рассказ:
— Мне становится страшно, когда кто-то дерётся, сразу возникает ощущение, что меня утягивает в беспросветную пропасть. Как-то в детстве, мы с папой возвращались с ярмарки после удачной торговли, помню, как папа планировал покупку новой лошади. На трассе у нашего старенького пикапа лопнуло колесо, отец ставил запасное и не заметил, как к нему подкрались грабители. Они били его и требовали деньги, а я смотрела на это через стекло и боялась даже пошевелиться. Потом папа говорил, что я умница, ведь неизвестно, чтобы они сделали со мной, выйди я к нему на помощь. А чем бы ему помогла шестилетняя девочка? У нас тогда забрали все деньги, а мама ещё очень долго винила отца в случившемся. Она его винила во всём, даже после его смерти за то, что бросил нас, — с грустным вздохом закончила я и почувствовала, что наконец-то успокоилась.
В эту ночь мы будто стали ближе друг к другу. У нас не было секса, но мы очень долго лежали в обнимку на моей кровати и разговаривали. Дэймон рассказал о том, что очень давно они с Оушеном и Ванессой дружили, учась в школе…
— Мы были не разлей вода пока не повзрослели. Оушен влюбился в Ванессу, Ванесса в меня, а я, сама знаешь, – не умею любить. Тогда она назло решила окрутить моего отца. Я не верил, что она сможет, и с интересом наблюдал за их первыми свиданиями. Отец будто помолодел на несколько лет. Его ни капли не смущала разница в возрасте – двадцать пять лет. Позже, она начала изменять ему, но и на это отец закрывал глаза, списывая на то, что она молода и физические потребности у неё другие, а он не может без конца принимать стимуляторы, к тому же появились проблемы с сердцем.
Возможно это странно, но у меня появилась неприятное чувство ревности. Глупо, Дэймон не любил Ванессу, но она любила его, и, думаю, любит до сих пор. Все её взгляды, улыбки и даже обида… Она не любит Эрика. И именно потому, что я ревновала, хотела узнать больше об их отношениях, причине, по которой Дэймон и Ванесса продолжали общаться.
— Дэймон, ты сказал ей, что была бы её воля, она тот дом спалила бы дотла. Почему? Если это секрет, то не говори.
— Это не секрет, об этом знают даже журналисты. Завещание моего отца муссировалось на страницах газет и различных пабликов месяца два и упоминается до сих пор. Томас Грэм умер внезапно, но только для нас. У него были проблемы с сердцем, поэтому он составил завещание заранее. Отец решил позаботиться о нас так, как посчитал правильным. Всё своё состояние он оставил мне: компанию, активы, накопления, недвижимость, транспортные средства. Это честно, ведь по большому счёту именно моё ведение бизнеса принесло отцу колоссальный доход. Ванесса любит тратить, обожает вечеринки, путешествия. Чтобы она не спустила свою часть наследства на развлечения, я должен выделять ей ежемесячно определённую сумму на расходы. Дом, в котором она сейчас живёт, тоже закреплён за ней до конца жизни, хотя принадлежит мне. Единственное, о чём не знает пресса, так это то, что она не может выйти замуж, если я не одобрю кандидатуру будущего мужа. Этот парень, Эрик, понятия не имеет, что в случае развода с Ванессой не получит и цента.
Возможно, я слышала его слова, а может, последние предложения мне просто приснились, кто знает. Но мне было так уютно рядом с Дэймоном, так невероятно сладко, казалось, вот именно так и зарождаются настоящие чувства. Я была на сотню процентов уверена, что Дэймон начал привыкать ко мне, раз делился такими подробностями.
Как день сменяет ночь, так и всё хорошее рано или поздно заканчивается…
***
Будильник поднял меня в восемь утра. Рядом по обыкновению уже не было Дэймона.
«Вот же робот! Словно без подзарядки работает всё время!»
К моему удивлению, Дэймон ждал меня за столом, уставленным тарелками с аппетитным завтраком. Он, как обычно, пил чай, а для меня приготовили латте.
Я поцеловала этого невозможно потрясающего мужчину в щёку и села напротив.
— Доброе утро, я думала, что снова буду завтракать хот-догом в машине.
— Кто тебе мешал сделать заказ из ресторана?
Я пожала плечами. А что тут ответить – мои замороченные тараканы в голове?
Сирша меня высадила у больницы Роби. Вообще, я не знаю, чем эта девушка занималась, пока не возила меня. Мне до сих пор не довелось узнать у Дэймона что-нибудь о ней, но вряд ли на него будет работать ненадёжный человек. Больше меня волновал другой человек – Бренда!
— Да, Мери, хорошо, что позвонила, ты совсем забыла меня, — защебетала подруга в трубку.
— Бренда, мне нужно знать на сто процентов одну вещь. Только скажи правду, я тебя прошу.
— Ты меня пугаешь, Мери.
Я находилась в пустом коридоре около палаты Роби, но на всякий случай осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что меня никто не слышит, а потом спросила:
— Бренда, ты никому не говорила о нашем с Дэймоном контракте?
— Эм… Он же устный, — Бренда немного замешкалась. Мне это не понравилось.
— Бренда, скажи честно, ты говорила Солингеру о нашем с Дэймоном договоре?
На конце трубки повисла тишина на несколько секунд.
— Грэм рассказал о Солингере? — с надрывом произнесла подруга.
— Бренда, дорогая. Я не хочу лезть в твою душу. Это только твоё дело. Просто ответь на мой вопрос: ты говорила ему о контракте?
— Нет, не говорила! — немного резко ответила она. — За кого ты меня принимаешь?!
— Прости! Прости! Просто он вчера намекал, я не хочу такой мелочью портить наши с Дэймоном отношения.
— Отношения, — иронично хмыкнула Бренда. — Извини, Мери, мне некогда, — проговорила она и отключилась.
Мне стыдно – я обидела человека, который помогал мне всё первое время. Нужно постараться загладить вину. Может, заехать к ней на неделе в гости? И пора вернуть долги. Через приложение «Пэй» я перевела Бренде пять тысяч долларов.
***
Роби шёл на поправку, на специальном оборудовании он смог сделать несколько шагов. Физиотерапевт сказал, что тенденция хорошая и, возможно, он вернётся к обычной жизни раньше, чем предполагалось.
После ночной беседы с Дэймоном, казалось, что в стене между нами вывалилось несколько кирпичиков, и я наивно ждала хотя бы сообщение от него.