— Кто тут у нас? — Мужчина намекал на меня, осматривая с головы до ног.
— Мередит, знакомься – этот бородач Винченцо, мой друг и бизнес-партнёр, — представил меня Дэймон.
— Мередит. — Винченцо поцеловал мою руку, царапая кожу щетиной. — Проходите, располагайтесь.
Дэймон, не выпуская мою ладонь, шёл к свободному столику. Официантка тут же материализовалась рядом, предлагая нам напитки. Она откровенно пожирала Дэймона глазами. За это мне хотелось её стукнуть.
— Мне виски, а моей девушке что-нибудь безалкогольное, — произнёс Дэймон, не глядя в её сторону.
— Почему безалкогольное? — спросила я, наклонившись к его уху. — Мне хотелось бы расслабиться.
Дэймон скептически вскинул левую бровь и покачал головой.
— Не в этой компании, детка.
Удивительно, как на чужом дне рождения Дэймон умудрялся перетягивать всё внимание на себя. К нашему столику то и дело подсаживались, для обсуждения каких-то вопросов. Кроме Винченцо и Франсуа, я здесь никого не знала. Конечно, я понимала, что это закрытая вечеринка для тех, кто имеет собственные яхты и самолёты, а на банковских счетах хранят запредельные цифры. Здесь изнанка приличия, которое они демонстрируют на светских мероприятиях, щеголяя в классических костюмах. И спутницы мужчин явно не жёны. Но мне до них не было никакого дела. Почти…
Франсуа весь вечер не сводил с нас глаз, с руки Дэймона, лежавшей либо на моём колене, либо на моей талии. Мне это не нравилось от слова совсем, будто он имел на это право. Зачем Дэймон это позволил ему? Я не о сегодняшнем дне, а о вечере на вилле, о фотосессии. А ведь фото я так и не получила. Могу ли я спросить об этом Франсуа? Нет. Дэймон чётко сказал: «Никаких мужчин рядом. Дружбы между мужчиной и женщиной не существует».
— Дэймон, я могу потанцевать на первом этаже?
— Танцуй здесь.
С грустным вздохом я продолжила смотреть на выступление «Локи» до тех пор, пока не открылась стеклянная дверь, впуская новоприбывших гостей. Я глядела них и не могла поверить, что это происходило на самом деле.
К Винценцо пришёл Оушен Солингер. Не один. У него в руке была связка чёрных кожаных поводков, удерживающих ошейники. А сами ошейники надеты на шеи полуголых девушек. Лакированные ультракороткие шорты и наклейки на сосках и маски Женщины-Кошки – не одежда. Они, как собаки на его поводке, стояли смирно. Больше всего меня задело другое: среди них была Бренда! Моя Бренда!
Мне хотелось соскочить с места и увести её отсюда, одеть, спрятать. Это ведь унижение!
Бренда увидела меня. Её взгляд не выражал ни единой эмоции, словно в её теле не было души.
— Оушен, ты как обычно с сюрпризом, — засмеялся Винченцо, одарив Бренду хлёстким шлепком по ягодицам.
— Поздравляю, мужик. На, поразвлекайся с моими сучками, — произнёс Солингер и передал связку поводков имениннику.
Мужчины на диванах то смеялись, то улюлюкали, подзывали к себе. Их спутницы тоже смотрели на это, как на забаву. Девушки в ошейниках, в том числе и Бренда опустились на четвереньки и поползли к гостям, как собаки.
К горлу подступила тошнота. Я повернулась к Дэймону с немым вопросом. Он смотрел ровно: не удивлённо, не смущённо. Дэймон медленно моргнул, лишь подтверждая мои догадки – он знал! Знал, что так будет! Видел такое не раз и хотел, чтобы я увидела! А я испытывала стыд перед подругой. Мне было так стыдно, что хотелось сбежать.
Девушки ёрзали по мужчинам, тёрлись ягодицами, промежностью в такт чувственной песни «Локи».
— Мне нужно выйти, — с нажимом произношу я и тяну руку из ладони Дэймона, но он не позволяет уйти.
— От правды не сбежишь, Мередит. Ты просто должна определиться, нужна ли тебе такая подруга. Если бы тебя выкупил Солингер, ты сейчас была бы вместе с ними. И к этому тебя привела бы подруга.
— Не надо, Дэймон. Я не хочу этого видеть, — заныла я.
Дэймон поднимает руку вверх, и девушки поворачиваются в его сторону. Он указывает на Бренду. Моя подруга встаёт с мужских колен и грациозно идёт в нашу сторону. Я напрягаюсь сильнее и вжимаюсь в спинку дивана.
Бренда не смотрит на меня, начиная свой соблазнительный танец. Присев на колени Дэймона, она начинает тереться об него. Мои глаза начинают щипать от обиды и какого-то странного, омерзительного чувства в груди. Душа рвётся в клочья. Мне хотелось столкнуть Бренду с моего мужчины, схватить за волосы и выдрать их, надавать по щекам, напомнить, кем мы с ней являемся друг другу.
Но я продолжаю сидеть неподвижно, будто заморожена. Дэймон решил мне показать наглядный урок. Я должна выдержать.
Но моя пытка не прекращается. Дэймон кладёт ладонь на затылок Бренды и тянет к своему паху. У меня кровь отливает от лица, я ожидаю самого худшего и это происходит: Бренда немедля, без раздумий тянется к ремню Дэймона. Друзья Винченцо как будто не обращают на это внимание.
«Здесь омерзительно. Это место не для меня!»
— Всё, хватит, — тормозит её Дэймон и ладонью небрежно отталкивает от себя.
Моя догадка верна – это и впрямь урок для меня, но от этого не легче. Глаза защипало от подступающих слёз, мне срочно нужно выйти отсюда. Резко поднимаюсь с дивана и иду к выходу. Меня никто не окликает, не останавливает. Нахожу женский туалет лишь на первом этаже. Хочется прополоскать рот, вымыть горечь, появившуюся от увиденного. Изнанка этой жизни грязная настолько, что, кажется, впиталась в мою кожу.
Урок не удался – мне всё равно жаль Бренду. Я знаю, есть причина, толкнувшая её в эту пропасть. Оушен Солингер настоящий моральный урод. Есть что-то, что держит этих девушек на крючке, как подстроенная им кража часов. Бренде нужна помощь. Я не имею права от неё отворачиваться!
Освежив лицо прохладной водой, я смотрела на отражение испуганных глаз в зеркале.
Нужно успокоиться. Ничего же не случилось! Но как забыть это? Как стереть из памяти? Почему у людей нет кнопки «Удалить»? А я удалю, отращу броню, привыкну, повзрослею и Дэймон полюбит меня. Он обязательно меня полюбит! Однажды он поймёт, что не смыслит без меня жизни. Моё самое заветное желание, чтобы он испытывал ко мне те же чувства, что и я к нему.
Понимаю, что уже слишком задержалась в дамской комнате и пора возвращаться. Иду по коридору в сторону лестницы на второй этаж. Резкий рывок за локоть, и я уже в тёмном узком пространстве за углом.
— Франсуа, Вы в своём уме? Отпустите меня! — взвизгиваю я, пытаясь вырвать руку из его тисков.
— Подожди, Мери. Я ничего не сделаю, мы просто поговорим.
— О чём?! Если Дэймон увидит меня рядом с Вами, он… — У меня даже язык не поворачивается сказать, что Дэймон сделает.
«Он бросит меня!»
— Грэм не увидит, он решает с Солингером вопросы.
— Неважно! Отпустите меня! — зашипела я и дёрнулась в сторону.
— Подожди, Мери! Зачем тебе Грэм? Он тебя, как шлюху собирался разделить между нами. Ты стоишь большего! — говорил он мне в спину.
Я резко развернулась к нему.
— Я люблю Дэймона, Вас не должны волновать наши отношения! — процедила я. Мне нужно как можно скорее вернуться к Дэймону.
Франсуа снова хватает меня и прижимается к спине.
— Выбери меня, я дам тебе больше свободы! Я скоро улетаю во Францию, хочу забрать тебя! Ты нежная, милая, так тонко чувствуешь искусство.
— Отпусти! — выкрикнула я.
— Девочка, посмотри на себя, ты же боишься даже шаг от него в сторону сделать! Он не любит тебя и никогда не полюбит. Ты просто его игрушка, поверь, я знаю его давно.
Слова Франсуа бьются в стену моего сознания, на молекулярном уровне проникают под корку, однажды дадут ростки, но не сейчас. Сейчас я холодею от ужаса, что нас могут увидеть и не так понять. Если Дэймон увидит…
Давлю каблуком на ногу Франсуа и опять вырываюсь. Три шага, и я впечатываюсь в грудь Дэймона. И в этот миг разум окончательно затопила паника.
— Дэймон… Дэймон… Это… Это… Всё не так! — Я никак не могу внятно объяснить. Сердце бьётся по рёбрам как сумасшедшее, становится трудно дышать, будто горло и лёгкие что-то сжимает.
— Что он говорил тебе, Мередит?