Выбрать главу

А это Рождество было первым после смерти ее матери, которое она проводила в семье. В настоящей семье. И эта мысль согревала ее и затопляла ощущением радости. Сегодня она намеревалась купить подарки для всех.

Она тихо шепнула что-то Томасу на ухо, и тот увлек Кэтрин в ближайшее кафе, где продавались пирожные. За это время Амелия выбрала подарок для Кэтрин. Но выбрать нечто подходящее для ее любовника было много труднее, потому что она отчаянно хотела, чтобы подарок понравился Томасу.

И тут она заметила миниатюрную модель корабля из красного дерева, мастерски изготовленную и отполированную до блеска. Так как Томас принимал участие в строительстве настоящих кораблей, ей показалось, что это как раз то, что может ему понравиться.

Заплатив за покупки, она попросила сопровождавшего их лакея отнести свертки в коляску, а сама присоединилась к Томасу и Кэтрин.

В течение следующего часа они бродили по магазинам и несколько раз посылали лакея отнести свертки с покупками в карету. У Амелии уже заболели ноги, и она почувствовала, что устала и проголодалась.

Будто угадав это, Томас взял ее за локоть и спросил:

— Не вернуться ли нам домой?

Его прикосновение даже сквозь многочисленные слои шерсти и хлопчатобумажной ткани она ощутила как ожог, и искра желания пробежала по ее телу. Все было так, будто она всю жизнь провела, не подозревая, что существует страсть, и вдруг внезапно оказалась с головы до ног окутана этим умопомрачительным ощущением. Пытаясь собраться с силами и взять себя в руки, Амелия повернулась к Кэтрин:

— Поедем?

Молодая девушка кивнула:

— Не могу дождаться, когда смогу показать Шарлотте все купленные ленты!

— Тогда отправимся обратно, — произнесла Амелия и позволила себе посмотреть на Томаса.

Его глаза сказали ей, чего он хочет: он хотел ее, и в этот момент Амелия ощутила в себе нечто новое. До сих пор дремавшую уверенность в силе своих чар. Но не только осознала свою силу; она наслаждалась ею и ей захотелось выставить ее напоказ.

Во время возвращения домой они молчали, если не считать болтовни Кэтрин, перечислявшей все магазины, которые они успели посетить, и детально описывавшей все восхитительные вещи, которые она видела, но не смогла купить, потому что ей не хватило денег.

Амелия слушала ее одним ухом, отвечая только тогда, когда требовалось ответить. Остальное время все ее внимание было приковано к Томасу. И если его изумрудные глаза поглотали ее, то и она пожирала его взглядом. В присутствии Кэтрин, занятой собой и едва ли замечавшей то, что бурлило и кипело между Амелией и Томасом, имело ли смысл скрывать свои чувства? Она испытывала силу его страсти и с лихвой возвращала ее. Это путешествие принадлежало ей по праву, и она была намерена использовать эту возможность до конца.

Глава 27

В этот вечер Томас вошел в спальню Амелии, как если бы делал это каждый день и, более того, будто имел на это право. Целый день он провел, сдерживая себя и демонстрируя самообладание святого. Но он, черт возьми, не был святым, и потому эта сдержанность давалась ему нелегко.

В камине горели дрова, разгоняя холод. Амелия сидела на постели в бледно-розовой ночной рубашке. Соски ее явственно выступали под шелком ночной одежды, и от их вида его обдало жаром. Он весь день находился в состоянии возбуждения, и теперь его мужское естество воспрянуло с новой силой.

Наконец-то Амелия рассталась со своей сдержанностью и просто излучала соблазн, ее синие глаза были наполовину прикрыты, и он видел, что они полны желания. Он не мог дождаться момента, когда заключит ее в объятия.

— Я думал, что сегодняшний вечер никогда не наступит.

Его голос звучал страдальчески — он целый день испытывал пытку. Томас быстро избавил ее от ночной рубашки и прикрыл ладонями ее груди. Его руки принялись ласкать, поглаживать, сжимать их, наслаждаясь их нежностью и упругостью. Он медленно обвел ее соски большими пальцами.

— Я хочу видеть тебя обнаженным.

В тихом голосе Амелии звучала страсть.

Она испустила стон и лихорадочно принялась помогать ему раздеться. Пока он спешил расстегнуть пуговицы рубашки, она принялась за его панталоны, и руки ее постоянно задевали его возбужденное мужское естество.