И я внес свой скромный посильный вклад в число самостоятельно приготовленных деликатесов. Смотрите, какого вина приберег, специально зарезервировал для этого случая. Еще доперестроечное. Сам делал из ягод своего сада. Душу вкладывал. Могу поспорить с самым записным гурманом – прекрасное вино!– озаряя всех присутствующих открытой, чуть смущенной улыбкой, сказал Слава. – Тряхнем стариной! «Огуляем для сугреву крови» и повышения процентного содержания оптимизма в мыслях? Не станем мелочиться! «Уже снежинки на висках не тают… но еще отважен крыльев взмах!» Взбрызнем, освежим нашу дружбу, накрепко сцементированную застольями юности. И понеслась душа в рай!..
– Да мы его за один присест! – одобрила Мила.
– Охотно поможем тебе осушить не только эту бутылку, – поддержала ее Галя.
– На стол мечи все, что есть в печи!
– Тут в самый раз подходит наш старый студенческий лозунг: «Коль пошла такая пьянка, режь последний огурец». Помните, Сашка при каждой встрече обязательно какой-либо новый перл выдавал. Кладезь народной мудрости! Редкой пробы золотник. Всегда в ударе. От его шуток мы все буквально покатывались со смеху. И что самое важное – никакой пошлости. Жаль, не отпустили его сегодня с фирмы. Незаменимый.
– Вином мой кулинарный ресурс не исчерпывается. Но это секрет фирмы. А когда мы с Кирочкой женились, верхом моего мастерства был украинский борщ. По скромности нашей студенческой жизни он был в самый раз. Теперь мой «арсенал» гораздо богаче.
Кира засуетилась с подносом. Галя и Алла помогали ей переносить посуду и тарелки с закусками.
…Комната взорвалась продолжительными аплодисментами и криками одобрения.
– Слава, какая прелесть твое вино! – чуть пригубив, воскликнула Мила и даже присвистнула от удивления.
– Как в лучших домах Парижа и Лондона! – высоко оценила творение Славы Лера и зажмурилась от удовольствия.
– Нравится? Забирает? Богатство букета чувствуешь?
– Не то слово. Прелесть! Я в восторге! Не чета тому, что сейчас в магазинах. Невозможно устоять против такого напитка. Слава, ты – волшебник! – оценила мастерство винодела Лена.
– Мне понятен и приятен ход твоих мыслей, – смущенно отшутился Слава.
Алла тоже радостно кивнула в знак того, что она удовлетворена пробой.
– Не откажешь мне в удовольствии выпить с тобой персонально, – смешно подмигнув, живо отозвался Слава на похвалу Аллы. – Может, на брудершафт?
– А это уж как тебе заблагорассудится, – весело откликнулась она и шутливо-манерно поклонилась, насколько позволило узкое пространство. – Не стану стеснять себя всякими условностями.
– Какие пожелания альтернативной стороны я должен учесть? Может, кто хочет водочки или коньяку? – тут же отвлекся Слава на Леру и Милу.
– В моей юности коньяку к завтраку и обеду не полагалось, – с наигранной чопорностью шутливо заметила Мила, наливая себе полную рюмку, – по свидетельству диетологов, подобная вольность ведет к алкоголизму.
– Чтобы не притуплялись вкусовые ощущения, начинать надо с хорошего легкого вина, – сказала Жанна.
– А под конец и бурда за милую душу пойдет? – засмеялась Галя.
– Только не в нашей компании. Мы предпочитаем качество количеству, – назидательно заметила Эмма.
– Некоторые события – вот как эта наша встреча – совершаются так редко, что заслуживают особого внимания и позволяют нарушать многие светские каноны, – в тон ей ответила Жанна. – Сомнение – пить или не пить – единодушно будет разрешено в пользу коньяка.
– Не надерешься? – придав своему голосу неправдоподобную искренность, сочувственно спросила Лиля.
– В нашей компании можно пить без малейшего риска напиться. Мы, как это водится между интеллигентными людьми, не позволяем себе забываться.
– Еще бы! Воспитание.
– Аня, что это ты минеральную воду на вкус проверяешь? Надеешься оценить ее качество?
– Осторожничаю. Случай грустно-смешной со мной на пятом курсе вышел. Была я у Марго в гостях. Компания собралась веселая. Я обычно позволяла себе за вечер выпить грамм пятьдесят хорошего крепленого вина. Мне этого было достаточно для поддержания соответствующего празднику настроения. А у Марго был только коньяк. Я отказывалась его пить, упирала на то, что не пробовала и боюсь последствий – опьянения. Но один внимательный и обходительный молодой человек принес мне воды запить коньяк. И я решила уступить. Все дружно и весело стали учить меня, как надо задерживать дыхание и, не нюхая, быстрым движение глотать горячительное. Я же осторожно пригубила из рюмки и, когда почувствовала во рту непривычное жжение, торопливо под радостные крики собравшейся вокруг меня компании махнула из любезно предложенного стакана половину так называемой «воды» – водки. Проглотить ее мне не удалось. Она стала в горле колом. Я вдохнула, а выдохнуть не получалось – видно, водка попала в легкие. Когда я, бледная, измученная, наконец пришла в себя, обходительный молодой человек стал извиняться, утверждал, что через этот ритуал удачно проходили все «новенькие», но вот со мной шутка не получилась. А Марго объяснила, что не верила в то, что я, прожив в общежитии пять лет, так и не научилась пить, поэтому и разрешила друзьям позабавиться. А я считала, что ни к чему мне это сомнительное удовольствие – пить крепкий алкоголь. Никому не удавалось уговорить меня, потому что я сама должна была захотеть этого. Ну и захотела… С тех пор и появилась эта смешная привычка проверять содержимое предлагаемых напитков.