— Нет. — «Давай. Будь мужчиной». Он оперся пятками в каменный пол и оттолкнулся, найдя точку опоры. — Давайте подготовимся и вернем нашего парня.
Еще одна пауза.
«Даллас, ты пойдешь со мной на кухню, и мы поговорим наедине».
Команда раздалась в его разуме, и ноги стали двигаться до того, как Даллас мог остановить их, следуя своей собственной воле. Как и при падении, он не смог сопротивляться, и только знал, что с каждым шагом боль в голове ослабевает.
А ее место заполняла ярость.
Когда они достигли кухни, Даллас повернулся к иному.
— Что, черт возьми, это было?
Кириан безразлично пожал плечами.
— В тебе течет моя кровь. Поэтому я хозяин твоей крови.
«Черт побери, нет». Он открыл рот для ответа, но Миа ворвалась на кухню, что дверь закачались позади нее. Даллас сжал губы. Словно ему нужны свидетели для этого хозяин-раб дерьма.
Кириан повернулся к ней с покорным выражением лица.
— Миа.
— Если скажешь хоть слова, то мы расстанемся. — Она забралась на кухонный стол и уставилась на них. — Представьте, что меня нет, если от этого вам полегчает.
— Женщины, — пробормотал Кириан и вновь обратил внимания на Далласа.
Хорошо. Если Миа хочет понаблюдать, то он ей позволит.
— Ты не мой чертов хозяин, мудак. Тебе дали человеческую кровь ради спасения. Это означает, что у твоей крови тоже есть хозяин?
— Немного моей крови осталось в теле, когда остальную выкачали. Поскольку моя кровь доминирующая, то она вскоре подавила человеческую.
— Неважно. Но ты не контролируешь меня. Понял?
Несколько минут Кириан молчал. Его фиолетовые глаза… такими же становились глаза Далласа… засияли.
— Опустись на колени.
В следующий миг Даллас стоял на коленях. Он нахмурилась, ярость вновь захлестнула его. Затем агент попытался встать, но не смог заставить свое тело сдвинуться. Его мускулы полностью окаменели.
Кириан поднял одну темную бровь.
— Веришь мне?
— Да, — заскрежетал он от отвращения.
— Встань.
Даллас поднялся и сразу замахнулся кулаком, чтобы ударить. Его кулак встретился с носом Кириана, ломая хрящ при контакте. Одновременно голова иного запрокинулась, брызнула кровь, и Миа свалила Далласа на землю, прижав коленями верхнюю часть его тела.
— Не смей причинять ему боль, — зарычала она. — Аркадианец мой.
Кириан вправил нос. Кровь высохла, испарилась, не осталось никаких следов травмы.
— Я только хотел сказать, что понимаю твое смущение. Если у тебя есть какие-то вопросы об изменениях, то я здесь, чтобы помочь.
Даллас сжал бедра Мии и оттолкнул ее, пытаясь освободить своим плечи и живот, с удовольствием делая вдох.
— Слезь с меня. Не хочу причинить тебе вред.
— Ты не сделаешь ей больно.
Руки Далласа безвольно повисли по бокам, и Миа самодовольно ухмыльнулась.
— Ты не сможешь причинить мне вред, — бросила она.
— Надеюсь, вы оба сгниете в аду, — рявкнул Даллас на пару.
— Твои головные боли, — продолжил Кириан, — появляется потому, что ты борешься с видениями. Прекрати сопротивляться и боли пройдут.
«Прекратить бороться? Как бы не так». Он покачал головой.
— Все они показывают муки и смерть.
Миа уже поднялась, улыбка исчезла. Беспокойство исходило от нее, когда она протянула ему руку, чтобы помочь подняться.
— Я понятия не имела, что у тебя видения. Почему ты не сказал мне?
— Тебя не было рядом в последнее время, — пробормотал он, садясь самостоятельно.
Румянец вспыхнул на ее щеках.
— Ты знаешь, почему я ушла.
Да. Он знал. Где-то там у нее есть сводные братья и сестры, и Миа собиралась их найти.
— Фиг с ним. Не имеет значения.
Кириан тоже протянул руку, чтобы помочь подняться.
И вновь Даллас не воспользовался помощью. Он встал, слегка пошатываясь.
Аркадианец вздохнул и опустил руку.
— Ты заблокировал видение. Когда ты это сделал, оно перешло ко мне. Хочешь знать, что в нем было?
— Нет. — Потому что в глубине души он знал. Получив подтверждение от иного. Даллас может передумать, превратиться в труса, остаться дома, подальше от Джексона. Этого нельзя допустить.
Чужой все равно сказал ему.
— Ты запустишь цепную реакцию. Выйдя отсюда, чтобы спасти друга, ты изменишь свою жизнь навсегда. И не в лучшую сторону.
Переводчики: Shottik
Редактор: natali1875
Глава 9
Джексон сражался с яростью, подобной которой не испытывал никогда прежде. И всё из-за одной женщины.