Сколько жестокости она вынесла за свою короткую жизнь? Скорее всего, больше, чем он, потому что эта сильная, смелая женщина даже глазом не моргнула, когда убила Томаса. И, казалось, ей было пофиг даже не встречу с Ноланом, который мог превратить её в людоедку одним поцелуем.
Однако мысль о наказании почти погубила её. Черты лица Мишка исказились, а тело напряглось. Она напоминала сражающегося воина, который знал, что его ожидает смертельный удар.
Не смотря на его прежнюю злость, Джексону хотелось жестоко и холодно уничтожить того, кого она так боялась. Очевидно, этот… мужчина? женщина? люди? Кто бы это ни был, он уже наказывал её прежде. Сурово.
«Я делаю то, что должна, чтобы выжить».
Слова Мишки снова раздались в его голове. Что её заставляли делать, чтобы избежать этого вызывающего страх наказания?
И почему она позволяла причинять себе боль? Пассивное принятие наказания абсолютно не похоже на неё. Только если они не были настолько сильными, что защититься она не могла.
Он прежде задумывался о том, что она подвергалась сексуальному насилию, однако почти отбросил эту идею, когда она соврала Нолану; теперь Джексон снова рассмотрел этот вариант. Её насиловали в наказание? Или оно было физическим?
Его рука, лежавшая на кровати, сжалась в кулак.
У него было нормальное детство. Ну, настолько, насколько нормальным может быть детство самого богатого ребёнка в городе. Семья любила его, возможно, даже слишком сильно. Они баловали его, доставая всё, чего бы он ни пожелал.
К пяти годам у него развился нарциссизм. Если Джексон видел то, что хотел, то получал это, независимо от того, кому оно принадлежало. Получал любыми средствами.
Когда он достиг половой зрелости, то он начал обращаться с девушками так, будто они были созданы только для секса, и он мог их использовать и бросить по своей прихоти. И они ему это позволяли. В то время лицо Джексона было привлекательным, без шрамов, а деньги делали его популярным.
Джексон думал только о себе. Ему было плевать на чувства других людей.
Потом одной ночью он вошёл в свою спальню и нашёл одну из девушек, с которой переспал, и хвастался этим, висящей под потолком. Она пробралась в дом его родителей и покончила с собой. «Чтобы преподать ему урок», — говорилось в её предсмертной записке. Он разрушил её жизнь, и она решила ответить ему тем же.
Девушка достигла цели. С тех пор его вина была постоянным напоминанием о том, что каждое действие имеет последствия. Как и каждое произнесённое слово. Той ночью он начал хоронить самые дикие части своего характера глубоко внутри, превращаясь из говорящего в слушателя, из потребителя в используемого, из грешника в благодетеля.
Несколько месяцев спустя он начал тренироваться, чтобы стать агентом в А.У.Ч. Не в лагере, в котором иногда обучалась Миа, а через военнослужащих друзей отца. Нехватка сна, голодание и интенсивные занятия борьбой ещё сильнее поспособствовали его изменению.
Потом, после того, как его приняли в элитные вооружённые войска, которые патрулировали улицы Нью-Чикаго, общение с жертвами забило последний гвоздь в гроб его прежней личности. Их боль, выносливость и мужество унизили и пристыдили его. Ему захотелось стать лучше.
«Что пришлось вытерпеть Мишке, чтобы стать такой?» — задумался он снова.
— Никто не тронет тебя, — убеждал её Джексон, несмотря на то, что она не могла услышать. — Я здесь. И буду защищать тебя.
Как будто девушка услышала его, черты её лица разгладились, а кожа порозовела. Джексону безумно хотелось поцеловать её, но он этого не сделал. «Не без разрешения».
Он просто остался на месте, ожидая, пока она придёт в себя.
Ждать пришлось не долго. Несколько секунд спустя её веки открылись, а с губ сорвался вздох. Мишка резко села, тяжело и быстро дыша, и обвела взглядом то, что её окружало.
— Здесь только ты и я, — заверил он её.
Девушка замерла, но к нему не повернулась.
— Я отключилась.
— Да.
— Ты поймал меня? Отнёс на кровать?
— Да. — «Будь с ней нежен». Когда-то он думал, что она жёсткая, но сейчас подозревал, что Мишка намного хрупче, чем любая другая женщина, с которой он прежде имел дело. — Расскажешь мне, что так сильно тебя напугало?
Она всё ещё не обернулась к нему.
— Ничего хорошего из этого не выйдет.