— Приветствую, светлая дона. Что ж ты сама пошла промеж товару. Надо было колокольчик тянуть возле ворот. Отец бы сам встретил.
— Э-эм, здравствуй мальчик, — я растерянно оглянулась назад, но так и не смогла вспомнить – было там какое-то подобие звонка или нет. Пожала плечами и спросила, — а можно как-то пройти в мастерскую? Хочу заказ сделать.
— Можно. Иди за мной. Только смотри, будь осторожней, а то…
Мальчишка не сказал что именно «а то», но решительно повернул направо и поманил меня за собою. Я пошла следом, стараясь не задевать полки, чтобы избежать пресловутого «а то».
Через несколько секунд мой рыжий поводырь остановился перед небольшой дверкой, толкнул её и сказал:
— Проходи, светлая дона. Отец там.
— А ты не пойдёшь?
— Нет. Мне товар осмотреть надо. Вечером отправка на материк. Следует подсчёт провести.
Только теперь я заметила, что мальчонка держал в руках плотный лист бумаги и уголёк. Бумагу покрывали какие-то цифры и закорючки, больше похожие на шифр.
— Иди, светлая донна. А мне работать надо.
Я кивнула и, сильно наклонившись, шагнула в дверной проём. Позади мгновенно захлопнулась дверь. Я выпрямилась и огляделась.
Узкая полоска двора была накрыта похожим навесом. Под стенками добротного кирпичного забора стояли большие, метр на метр, кадки, в которых высились горки разноцветной глины – белая, зелёная, голубая, красная. Как будто кто-то добавил красителя в привычную жёлтую глину и теперь разложил в рядок, чтобы соорудить на досуге радугу.
Возле одной из кадок стоял невысокий крепкий мужчина. Он протирал в руке глину и довольно покачивал головой.
— День добрый, — обратилась я к нему.
— О! – он обернулся, отряхнул руки и неторопливо направился ко мне. – добрый день, светлая донна. Чем могу служить?
Он смотрел на меня без малейшей тени удивления. Наверное, тут каждый второй не находит звонок, чтобы вызвать хозяина, а прётся через склад.
— Я хотела кое-что заказать у вас, — снова полезла в сумку и достала блокнот.
Но мастер подхватил меня под локоток и потянул вглубь двора, туда, где под раскидистым деревом в горшке, стоял небольшой столик и парочка плетёных стульев. Чуть дальше возвышалось двухэтажное строение, с мастерской на первом и жилым помещением на втором. Стены украшал знакомый мозаичный рисунок.
— В ногах правды нет, — мужчина слегка подтолкнул меня к стулу, а сам уселся на другой. – Дела лучше обсуждать не спеша, так можно лучше понять друг друга.
Дождавшись, пока я устроюсь на стуле, он громко крикнул:
— Софи, дорогая, принеси нам чего-нибудь выпить.
— Да, что вы дон…
— Тито. Моё имя Тито.
— Что вы, дон Тито, ничего не надо.
— Светлая дона, я хозяин, а вы гость. Мой долг угостить вас и выслушать вашу просьбу.
— Меня зовут Светлана, дон Тито.
— Очень польщён. – дон Тито слегка склонил голову.
В это время из мастерской показалась маленькая круглая женщина в тёмно синем платье и белом переднике. В руках она держала большой поднос, на котором стоял высокий тонкий кувшин, парочка кружек и плошка с фруктами.
Она мило улыбнулась, мигом расставила принесённое на стол и мгновенно скрылась в дверях мастерской.
Дон Тито щедро налил из кружек ароматную жидкость.
Я положила блокнот на стол, взяла предложенную чашку, принюхалась и с радостью обнаружила там напиток, который мне приглянулся в харчевне. Отхлебнула и поняла, что это именно то, чего мне не доставало в последние пару часов. Стул и любая освежающая жижа. Кажется, я вымоталась.
— Благодарю, дон Тито, — я поставила опустевшую кружку на стол, — кстати, вы не знаете, как этот напиток называется?
— Эсемпия. Этот напиток придумал его светлость Диего Орридо. Сам Император восхищался вкусом эсемпии.
— Какой у вас герцог, — я недовольно скривилась. Вот ведь зануда. Везде его следы. Надо же, он ещё и бармен. Как говорится, наш пострел везде поспел, — всемогущий.
— Он хороший правитель, — кратко заключил дон Тито, — так что вы хотели.
— Ах, да! Секунду. – Я раскрыла блокнот, вытащила журнальный лист с фотографиями и схемами, расправила его и положила перед доном Тито, — вот. Мне нужно, чтобы вы создали мне вот эти печи.
— О! какой интересный рисунок! – гончар взял в руки глянцевый лист, осторожно помял его краешек между пальцев, понюхал, и кажется лизнул, — чем это нарисовали? Тут такие яркие краски.
— Точно не знаю, — я на мгновение задумалась, — на специальных машинах, струйная печать обычно. Я просто не местная.