— Иди сюда, Тигровая Лилия!
Она приблизила к нему свою герметично упакованную задницу, поднимая и опуская ее под музыку, в то время как Джек, пошатываясь на трясущихся ногах, привстал. Он засунул пару купюр в ее резиновые трусики, далеко оттянув пояс и затем резко отпустив его. Необыкновенно сладострастный шлепок резинки, с силой соприкоснувшейся с плотью, вырвал из его груди звериный вой.
— О боже! У тебя самая сладкая попка, которую я когда-либо видел!
Сид и Джозеф заметили, как Джек покачнулся, всплеснул руками, словно пытаясь вернуть равновесие, и рухнул без сил на стул.
— Ты чертовски горячая штучка, крошка!
Джозеф волей-неволей обратил внимание на то, что Джек, как бы это сказать, в общем, сильно возбудился. Он слегка подтолкнул локтем Сида:
— Дядя, смотри.
Такое трудно было не заметить. Исполнительница стриптиза, конечно же, тоже заметила. Она наклонилась ближе, не сводя взгляда с брюк Джека.
— Хочешь приватный танец? Я могу тебя осчастливить.
— Ода, крошка.
— Дай мне десять минут, ладно? Я приду за тобой. Может, ты меня и искал?
Глаза Джека, казалось, сейчас вылезут из орбит.
— О да, да!
Женщина развернулась и принялась тереться задницей о шест. Старик не сводил с нее благоговейного взгляда. Сид наклонился к Джозефу и прокричал тому на ухо:
— Не вмешивайся, я сам с ним разберусь.
Прежде чем Джозеф смог его остановить, Сид уже рванул от него и занял место рядом с Джеком. Тот же продолжал провозглашать во всеуслышание свое недавнее открытие:
— О бог мой! Неудивительно, что эти китаезы так расплодились! Только посмотрите на этих девчушек! О небеса! Посмотрите на этих китайских шлюшек! Кто знал, что они такие? Кто?
— Она кореянка.
Джек развернулся и посмотрел на Сида:
— Кореянка? Вы уверены?
— Несомненно.
Джек кивнул, переваривая новую информацию, и подумал, что с поездкой в Гонконг можно повременить.
— Все корейские киски такие же? — Не знаю.
Джек залпом опорожнил полстакана пива и помотал головой.
— Что за шлюшка из Пхеньяна!
Сид наслушался уже достаточно. Он ухватил Джека за воротничок и вытянул его из стула. Тот попытался было воспротивиться, но Сид поволок его в заднюю комнату. Джозеф преградил путь вышибале:
— Все в порядке. Нашему другу нехорошо.
Вышибала кивнул и снова стал глазеть на толпу, дожидаясь, когда кто-нибудь даст маху, чтобы он наконец-таки смог разрядить подогретое кокаином напряжение.
Джозеф поспешил вслед за Сидом, надеясь, что тот не сделает ничего такого, о чем потом пожалеет.
Он нашел их в заднем закутке бара, куда почти не доносился шум. Сид взгромоздил Джека на виниловую скамейку и угрожающе навис над ним. Но того напугать было трудно: старик пытался вскочить с сиденья и орал, брызгая слюной, на Сида:
— Я знаю, кто ты! Тебе меня не одолеть ни хрена!
Сид, как ни удивительно, сохранял полное спокойствие.
— Я не собираюсь тебя стращать. Просто хочу поделиться некоторыми мыслями.
— Вали к чертовой матери!
Сид понимающе кивнул, напоминая мудрого отца, который дает возможность сыну-подростку успокоиться и перестать злиться.
— Я скажу тебе это только один раз, больше повторять не стану.
— А я буду повторять до тех пор, покаты не свалишь отсюда. Да пошел ты! Да пошел ты! Да пошел ты!
Сид в ответ просто скрестил руки на груди и смотрел с высоты своего роста на Джека. Он не сказал ни слова.
— Если ты не возражаешь, я вернусь к корейской курочке. У меня одно дело осталось незаконченным.
Джек попытался было встать, но без своего ходунка он и метра не мог пройти. Он подскакивал, вырываясь и мечась несколько минут, потом сдался и уставился на Сида.
— Что? Какого черта тебе надо?
— Ты готов меня выслушать?
Джек кивнул головой. Сид наклонился к нему и спокойно заговорил:
— Вот как обстоят дела. Ты заполучил этот заказ. Твое счастье. Ты привез несколько грузовиков. Ладушки! Профсоюз предоставит водителей для твоих грузовиков, они хорошо позаботятся о машинах. Они сделают все, чтобы ты не упал в грязь лицом в глазах работодателя.
Джек кивнул, ожидая продолжения.
— Когда закончишь работу, оставишь наши грузовики в покое и вернешься в Лас-Вегас.
— Только в твоих гребаных мечтах, хренов Король Камехамеха!
— Избежишь многих неприятностей. Ты понял меня?
От ярости Джек покраснел как рак.
— Я-то все понял. А теперь хочешь знать, что я по этому поводу думаю?
— Будь добр.
— Хочешь войны — получишь ее!
— С нами этот номер не пройдет. Только не с нами.
Джек сделал вид, что размышляет.
— Правда, что ли?
Сид подтвердил:
— Это нашенский остров.
Джек выпрямился, покачнулся, стараясь удержать равновесие, и придвинулся как можно ближе к Сиду. Потом пронзительно завопил:
— А теперь послушай меня, крутой парень из Гонолулу, я не откуда-нибудь, а из самого чертового Лас-Вегаса! Слышишь, что я тебе говорю? Ты имеешь хоть малейшее представление о том, что это значит?
Крик лишил Джека последних сил. Он тяжело рухнул на скамейку.
— Вали дуть в свою чертову морскую раковину и собирать кокосы или заниматься любой другой хренью, которой вы там, гавайцы, занимаетесь. Но не указывай мне, как я должен вести свои чертовы дела, потому что тебе до этого расти и расти.
Джозеф голову дал бы на отсечение, что после подобной вспышки Сид уж точно разъярится, но тот всего лишь хладнокровно качнул головой:
— Ты предупрежден.
— А ты покойник.
Юки совсем вымоталась. Выдался такой долгий день. Бесконечная череда утомительных мелких дел и так лишила ее сил, а тут еще возложенная на себя тайная миссия по избавлению шефа от негативной энергии, совершенно ее доконавшая. Фрэнсис, на ее взгляд, скрывал в себе некую силу, с которой следовало считаться. Прямо не человек, а бомба какая-то, способная в одно мгновение высвободить сверхсильный заряд энергии разрушительной силы. Волна от взрыва рикошетом заденет саму Юки, штатных сотрудников и местных наемных работников — ведь все они не более чем съемочные декорации и реквизит для сцен сеющей страх и ужас самоубийственной баталии, которая развернулась внутри Фрэнсиса.
Она забралась в кровать и выключила свет. Засыпая, Юки почему-то вспомнила того огромного гавайского сутенера, который подошел к ней на улице. Хотя сама мысль о том, чтобы торговать собой за деньги, казалась ей пугающей, в то же время ее взволновало, что существует человек, который и впрямь считает, что при должной подготовке она сможет придать себе сексуальную привлекательность. Когда за последнее время она кого-нибудь интересовала как женщина? Когда последний раз занималась любовью? Юки вдруг поняла, что, как это ни ужасно, у нее не было интимной близости с мужчиной уже почти четыре года. Ничьих теплых рук, объятий, поцелуев, ласковых прикосновений, никакого оргазма — вообще ничего.
Эта мысль показалась ей унылой.
Зато Юки не сидела сложа руки, изо всех сил старалась занять себя. Забивала свои дни различными курсами, занятиями, болтовней и общественной работой. Хотя она понимала, что с радостью поменяла бы все эти танцы живота, латиноамериканские танцы, семинары по фэн-шуй и занятия йогой на одну-единственную ночь в объятиях другого человеческого существа. Причем любого. Не обязательно пылкого и привлекательного, даже не обязательно мужчины — она просто хотела ощутить близость человеческого тела. И тут в ее жизни появляется незнакомец, настоящий живой сутенер, разбирающийся в своем деле, который ей говорит: «Оденься как мальчик и станешь желанной».
Хочет ли она это испытать?
Юки погрузилась в глубокий сон, в который незамедлительно ворвались видения. В своем сне Юки увидела себя с короткой стрижкой, на затылке волосы были сильно сострижены, по бокам — оставлены длинные струящиеся пряди, небрежно спадающие на глаза. Она выглядела сексапильно, соблазнительно. Одетая в белоснежный хлопковый топ, видневшийся из-под расстегнутой гавайской рубашки, сквозь тонкую ткань которого просвечивались ее маленькие темные соски. На ней мешковато висели брюки цвета хаки, едва достигающие лодыжек, отчего бедра выглядели по-мальчишески стройными. Розовые высокие кеды с отворотами и бейсбольная шапочка, лихо сдвинутая на затылок. Она и сама не знала, на кого похожа: то ли на нахального подростка, то ли на лесбиянку, то ли на очень стильную молодую женщину, современную, состоявшуюся и готовую к приключениям.