Цент дошел до погреба, поднял крышку и заглянул вниз. Там, запрокинув голову, и смотря на него пустыми глазницами, стоял Ивашка и скалил гнилые зубы.
– Здорово, горемыка, – поприветствовал мертвеца Цент.
Ивашка ответил ему коротким отрывистым рыком.
– Как сам?
Ивашка рыкнул еще раз.
– Да, вот и у меня не все хорошо, – со вздохом признался Цент. – Владик меня тревожит. Серьезно тревожит. Вот подумываю, не заслать ли его к тебе на перевоспитание?
Ивашка, словно поняв собеседника, стал громко рычать и топтаться на месте, совершая руками бестолковые жесты, будто отгонял от себя назойливых мух.
Цент хотел пожаловаться Ивашке на Владика (мертвец, стоило отдать ему должное, умел слушать), но тут до его слуха донесся истошный визг, который становился громче с каждой секундой. Цент без особого труда установил источник визжания.
– Опять он хулиганит! – покачав головой, сокрушенно произнес бывший рэкетир. – Ну, вот что с ним делать? Ивашка, посоветуй!
Но вместо ответа мертвец в погребе еще раз громко прорычал и с силой топнул ногой по земляному полу. Цент, впрочем, легко расшифровал эту пантомиму.
– Бить, говоришь? – уточнил он. – Эта мысль приходила мне в голову. Сам-то я убежденный противник насилия, применяю оное лишь в медицинских целях. Но Владику требуется хорошая взбучка – это ясно и без всяких докторов. Вот что с ним опять случилось? Что он визжит на всю округу? Как будто не знает, что наши соседи – зомби. Решил их на завтрак созвать и угостить собой?
Пока Цент вел беседу с немногословным питомцем, во двор влетел Владик. Пот катился с него градом, смешиваясь с грязью, в которой он вновь умудрился славно выпачкаться. Глаза у Владика были огромные, будто он только что узнал, что проведет остаток жизни без секса и мяса. Программиста трясло, слюни лились вязким потоком из широко распахнутого рта, которым тот жадно глотал воздух. Пробежка выдалась интенсивной, Владик, пожалуй, побил свой собственный рекорд. Возможно, побил и олимпийский. Уж больно эффективным допингом являлся дикий, сводящий с ума, ужас.
Увидев Цента возле погреба, Владик хрипло закричал:
– Нам нужно уезжать! Немедленно!
– Ну, вот, опять начал командовать, – пожаловался Цент Ивашке. – Выскажу свое тревожное подозрение, коллега: у малыша бурно развивается комплекс полноценности. Владик возомнил себя большим начальником и самым умным. Если не пресечь на корню эти опасные заблуждения, его болезнь может принять необратимую форму. Я, конечно, понимаю, что эвтаназия тоже средство, но не хотелось бы доводить до крайних мер. Хотя, если подумать, то почему бы и нет?
Владик подбежал к Центу, и быстро затараторил:
– Нам нужно уезжать! Сейчас же! Здесь очень опасно.
Цент повернулся к нему и снисходительно посмотрел на программиста. А затем насмешливо спросил:
– Ну, что на этот раз тебе померещилось?
– Трупы! – завопил Владик. – Мертвые люди в траве!
– Что с тобой не так? – удивился Цент. – Другому, на твоем месте, мерещились бы голые бабы, а у тебя одни покойники на уме. Эй, прыщавый, уж не питаешь ли ты к усопшим сексуального интереса? Если да, то поверь мне – это ненормально. Борись с этим. Сопротивляйся своим нездоровым желаниям.
Ивашка громко рыкнул из погреба. Цент опустил на него взгляд и развел руками.
– Да я давно предлагал его кастрировать, – сообщил он мертвецу. – Известно ведь, что все психические отклонения базируются на сексуальной почве. Но Владик уперся. Почему – не понимаю. Для чего он бережет свое хозяйство? Все надеется, что рано или поздно оно ему пригодится? Если так, то он еще глупее, чем я думал.
– Нам надо бежать! – закричал Владик, взбешенный тем, что Цент его игнорирует.
– Ого! Теперь уже бежать? Хворый, ты определись, нам надо ехать или бежать. А через минуту ты, чего доброго, прыгать прикажешь.
– Я говорю правду! – чуть не плача вскричал Владик. – Там, на той стороне ложбины, есть старая церковь. И еще там кладбище. И….
– Теперь все понятно, – сердито прорычал Цент. – Вот где ты все время пропадаешь – осматриваешь достопримечательности. А я тут сижу без чая, без супа, пока ты осуществляешь свои праздные прогулки. Не стыдно тебе, мерзавец?
– Я туда ходил всего два раза.
– Тебя и за один убить мало.
– Я был там только что. Я видел ужасы.
– Еще не видел, – заверил его Цент. – Но ты на верном пути. Если продолжишь меня злить, я тебе их покажу. Точнее – на тебе.
– Боже! Да выслушай ты меня! – завопил Владик.