Машка несла сумку с фонарями и канистру с бензином. Цент решил прихватить топливо на тот случай, если возникнет возможность сжечь вампира. В идеале, конечно, следовало бы обложить весь склеп дровами, и превратить его в одну большую печку, но Цент сомневался, что это убьет чудовище, а не разозлит его еще больше. В крайнем случае, можно будет облить бензином Владика и поджечь его. Пронаблюдав сей акт бессмысленной и зверской жестокости, вампир, возможно, передумает с ними связываться.
Они миновали ложбину с родником и взобрались на холм. Тела убитой вампиром парочки были на месте, и уже активно попахивали, портя своим смрадом идиллический сельский пейзаж. Старая церковь и прилегающее к ней кладбище при свете дня не выглядели сколь-либо угрожающими. От них веяло ощущением вечного покоя. Но Цент знал, что впечатление это обманчиво. Как минимум одна беспокойная сущность тут обитала, прячась днями в старом склепе, а ночами творя возмутительные бесчинства.
Возле кладбищенской ограды Владика скрутил приступ страха, и он, поддавшись панике, едва не обратился в бегство. Вновь перед его глазами предстало ужасное лицо чудовища, и прихваченный живот заставил программиста сложиться пополам. А в голове непрерывно вертелся один вопрос, упорно не дающий ему покоя – какие чудовищные планы имел на него вампир женского пола? Почему не загрыз на месте, а полез целоваться?
Не то чтобы Владик не любил поцелуев. К тому же, он давно уже ни с кем не целовался. Но поцелуй вампира был отвратительным. Из пасти у монстра несло свежей могилой, в которую всего-то неделю назад поместили покойника, и он как раз успел основательно подгнить.
Тут Владика пробрал такой страх, что подкосились ноги. А что, если девочка-вампир имела на него не только гастрономические виды? Вдруг он приглянулся ей в качестве бойфренда?
Сама возможность половой близости с сексуально озабоченным чудовищем потрясла Владика. Неспроста, совсем неспроста от той несло трупным смрадом. Вампир, он же, по сути, тот же самый мертвец. Это все равно, что возлечь с зомби….
– Очкарик, ты чего такой зеленый? – спросил Цент, тормоша за плечо чуть живого Владика.
– Я туда не пойду! – простонал страдалец.
Он вообразил себе, что вот сейчас они влезут в склеп, прямо в логово монстра, и тот окажется сильнее их отряда. Он убьет Цента и Машку, а его, несчастного Вадика, оставит в живых для любовных утех. И каждую ночь ему, горемыке, придется совокупляться с живым трупом. А если он вздумает капризничать, в ход пойдут такие убедительные средства внушения, как клыки и когти. И быть ему сексуальным рабом монстра до конца своих дней.
– Владик, хватит уже! – повысил голос Цент. – Мы все тут ради тебя. Не на нас с Машкой вампир положил глаз. Ты ему приглянулся. А теперь хочешь, чтобы другие горбатились и рисковали жизнями, а ты бы отсиделся в сторонке? Не выйдет. Или шуруй к склепу, или я привяжу тебя к дереву и оставлю здесь, на радость упырю.
Владик, пошатываясь, побрел в направлении склепа, Цент и Машка шли рядом, подозрительно косясь по сторонам. Никто из них не был уверен наверняка, что вампир не может находиться на солнечном свете. Все эти легенды могли оказаться наглым враньем. Но кроме них полагаться было не на что.
Достигнув склепа, они сгрузили с себя все принесенное добро. Цент дернул двери, но те не поддались. Тогда он поплевал на ладони, разок плюнул во Владика, вооружился ломом, и приказал своим соратникам не путаться под ногами.
Двери склепа оказали упорное сопротивление. Выглядели они ветхими и насквозь ржавыми, но Цент успел порядочно пропотеть, махая кувалдой и орудуя ломом, прежде чем те зашатались, а затем и вовсе рухнули наружу – старые петли не выдержали и лопнули под натиском крутого перца.
– Так, что тут у нас? – произнес тяжело дышащий Цент, направив свет фонаря внутрь склепа.
Он ожидал увидеть там гроб, в котором вампир коротал дни, но внезапно выяснилось, что склеп пуст. Там не было ничего, только голые стены, да еще на полу лежала довольно большая каменная плита. Лежала как-то неровно. Цент, осмотрев ее, вновь взялся за лом. Загнал острие инструмента под край, навалился всем телом, и плита со скрежетом поползла в сторону. Под ней чернела пустота. Не могила, как показалось вначале, а вход в какое-то подземелье. Стены были выложены кирпичом, на каменных ступенях лежала просыпавшаяся сквозь свод земля. Ничьих следов на ступенях не было, что не значило ровным счетом ничего. Особенно для Владика, который лично видел, что вампир не ходит, а летает по воздуху, не касаясь ногами земли.