— Люда, я нашла ее! Переложить забыла, вот курица! — голос хихикнул.
Люда что-то пробубукала за дверью, невозможно было разобрать. Перепонки Влада звенели от грохота голоса, сердце колотилось, а тело все так и не реагировало на сигналы мозга. Перед глазами возникли две пухлые руки, и тотчас его новый мир пошатнулся и резко взмыл в воздух точнее, доска на которой он лежал, и полетела в сторону двери. От такой инерции, казалось его расплющит на этой доске. Доска в руках немного покачивалась, и Влад начал как — то уж сильно кататься из стороны в сторону, от чего его вестибулярный аппарат ужаснулся. Он чуть было не скатился с доски, но хозяйка рук ойкнула и остановила его, прижав пальцем к доске в моменте, когда он повернулся на спину, после чего понесла ровнее. Он наконец смог увидеть ее "верхнюю часть". Он видел продолжение белого фартука и пухлое лицо с розовыми щеками, приподнятые уголки губ указывали на хорошее настроение, белый колпак на голове. Это без сомнения была женщина, и происходило это на кухне, но почему все такое огромное? "Нашла ее"! Ее? Почему в женском роде? Женщина шла и мурлыкала что-то еле слышное под нос и сильно сопела при этом. Над колпаком проплывали потолок, побывавший на Луне и квадратные светильники. Влад вспомнил, что он во сне и постарался успокоиться. Потолок закончился дверным проемом и начался другой потолок, справа виднелся верх каких-то полок темно-коричневого цвета из дерева, слева падал дневной свет и слышался приглушенный шум улицы.
— Люда, слышишь че говорю!? Проворонила я одну, на доске оставила.
— А — а, а я думаю, как так? Вроде ингредиентов было как обычно, и все считала.
— Видно я сегодня особенно рассеянная, — сказала женщина, тем временем, подойдя к высокой стеклянной колбе, цилиндрической формы. Часть колбы оказалась дверью, женщина открыла ее, внутри было три яруса стеклянных полок, она осторожно взяла Влада и положила его на среднюю. — Аркадий сегодня обещался зайти, за булочкой Бородинского. — рука выскользнула из колбы, дверь закрылась. Голос женщины продолжал за стеклом, став приглушенным (слава Богу), — Усищи свои ходит наглаживает котяра. Люда ответила:
— Ты ж все Диму высматривала. Разлюбила что-ль? — было сказано игриво, с иронией.
— Да он че-то не больно решительный, — сказала женщина, прихорашиваясь, глядя в отражение в колбе.
Женщину, как потом оказалось из разговора, зовут Нина.48 лет, замужем, двойняшки девочка и мальчик, только перешли в среднюю школу. Муж Сергей, маленький, щуплый мужчина, попавший когда-то по неопытности в сети необъятной любви Нины, был эмоционально высосан ею до нуля, а его либидо растоптано ее непререкаемым авторитетом, и теперь он смиренно и молчаливо нес свой крест и сумки со списанным хлебом из пекарни. А Нина опять вышла на охоту.
Влад бы и дальше слушал их болтовню, но отведя глаза от Нины наверх, он увидел отражение себя в верхней полке…Он уже догадался, что находится в той самой пекарне, за два дома. Коричневые полки, стеклянная колба, позже Люда прошла мимо, и он узнал в ней продавщицу. Но то, что он увидел в отражении окончательно вынесло ему мозг:
— Картошка?! Я блин картошка!? Чего — о!?
В отражении лежало пирожное "Картошка", которое Влад так любил, даже слишком. Рядом, как лепестки, вокруг оси на которой крепились полки, лежали его “собратья”, вместе с Владом их было десять. Одно или один из них лежавший рядом, в ответ на крик Влада заворчал сонным скрипучим голосом, похожим на голос какого — нибудь ежа из советского мультика:
— Ну чего ты разорался то? Чего не лежится тебе спокойно, рано еще. Спать не мешай.
— Спать?! — воскликнул Влад, но уже чуть тише. В голове у него все смешалось, в том числе и вера в то, что это сон, и он хоть и был ошарашен, все же попытался успокоится, тем более не известно, на что способно говорящее пирожное. — Да я это — первый раз, испугался малость. Пардоньте.