Если я не смогу заполучить ее, я просто буду любоваться издалека.
И никто другой не получит ее.
— Мистер Васильев, я как раз закончила и направилась на ваши поиски. — Высокая блондинка Марина была той, кто спроектировал большинство комнат в этом доме. Она была моим первым звонком после просьбы Ирины.
— Я избавил вас от лишних хлопот. — Натянуто улыбаюсь ей и беру из ее рук планы, которые она нарисовала.
— Это идеальное пространство, и свет действительно хорошо подходит для использования по назначению.
— Я просмотрю это и дам вам знать о любых изменениях. Я хочу, чтобы к работе приступили сегодня, — сообщаю я ей.
Взгляд Марины становится больше, но она с энтузиазмом кивает.
— Конечно. Я сделаю несколько звонков.
Когда я поднимаюсь по лестнице в направлении своего кабинета, снизу доносятся голоса, останавливающие меня, и я прислушиваюсь. Диана еще не ушла.
— Я вернусь к ужину, хорошо?
— Выясни, что происходит.
Пауза.
— Ты действительно не возражаешь, что Антон отвезет меня?
— Со мной все будет в порядке, Диана, поезжай.
Дверь закрывается, и я смотрю вниз и наблюдаю, как мое маленькое солнышко убирает прядь волос со своего лица.
— Ирина, — рявкаю я.
Она вздрагивает, и ее ледяной взгляд голубых глаз направляется на меня, встречаясь с моим.
— Иди сюда, — требую я.
Она поджимает губы, словно борется с тем, чтобы слова не вырвались наружу, затем подчиняется, делая ко мне движение. Хорошая девочка. Она не торопится подниматься по лестнице, проводя рукой по перилам и почти покачиваясь в мою сторону.
— Влад, — приветствует она. У нее нежный голос, и я хочу сказать ей, чтобы она перестала… просто перестала быть собой.
— Твою спальню перенесли.
Это происходит спонтанно и срывается с моих губ еще до того, как мысль полностью оформляется в моем сознании. Просто глядя на нее и думая о прошлой ночи, я хочу, чтобы она была еще ближе ко мне. Чтобы убедиться, что никто даже мысли не допустит о проникновении в ее комнату.
— Ч-что? — заикается она. — Но Антон…
Я поднимаю руку, прерывая ее.
— Антон был слишком занят, являясь комнатной собачкой твоей сестры, чтобы даже заметить, что ты исчезла в своей комнате с Артуром Воскобойниковым. Если бы я вовремя не вмешался, ты бы рожала его ребенка через девять месяцев. — В моем тоне слышится ярость. Столкновение моих эмоций начинает раздражать, вызывая трещину в моем поведении.
Ирина приоткрывает рот, образуя маленькую букву «о». Румянец, образующийся на ее бледных щеках, напоминает мне о том, как прошлой ночью она отстранилась от моего простого прикосновения.
Такая драгоценная. Такая чистая. Такая моя.
— Спасибо, — выдыхает она, застигая меня врасплох.
Спасибо?
— Мне не следовало пить так много вина. Мне его вообще не следовало пить. Мне так ужасно стыдно за свое поведение. Я даже не помню, что происходило.
Она обхватывает себя одной рукой за талию, а другой теребит мочку уха — нервная привычка, которую я стал обожать.
— Пойдем ко мне в кабинет. — Я меняю тему. Она не помнит вчерашнюю ночь. Не помнит, как я разрезал ее платье и довел ее до грани блаженства, просто прижавшись своей промежностью к ее. Наверное, так будет лучше.
— Ты позвал меня сюда, чтобы спуститься вниз?
Застенчивая маленькая девочка ушла, а отважная Ирина вернулась на свое законное место.
Я хочу заставить ее взяться за перила обеими руками и наклониться, чтобы я мог шлепать ее по упругой попке, пока она не начнет багроветь под моей ладонью. Затем бы я использовал свой галстук вокруг ее шеи в качестве упряжи, в то время как входил в нее грубо и жестко. Ей захотелось бы закричать от удовольствия, но мои руки, стягивающие ткань, ограничили бы ее. Люди бы входили и выходили через парадную дверь, не подозревая о том, что милую маленькую сестру-девственницу моей будущей невесты обучали тому, кому она принадлежит.
Я буду брать, брать, брать ее, пока у нее не подкосятся ноги.
Возьму ее чистоту, ее спелую вишенку, ее голос, ее оргазмы, ее сердце, ее гребаную душу. Все для себя.
— Влад? — Она прикусывает нижнюю губу, и я вырываюсь из фантазий, погружаясь в наполненный похотью туман. — Почему ты так на меня смотришь? Ее голос — любопытный шепот, обращенный прямо к моему члену.
— Как? — я хриплю.
Ее грудь приподнимается при глубоком вдохе.
— Как будто ты голоден, а я — пирожное.