— Я думаю, они тебе нравятся, — поддразниваю я.
Она оглядывается через плечо и хлопает ресницами, глядя на меня.
— Красивые цвета.
Мой член дергается в моих брюках. Пять минут назад я переживал из-за старшего Егорова, негодяя из Второй семьи, в отношении которого недавно проводилось расследование российскими властями. Я хорошо умею держать свое дерьмо в секрете, но из всех семей я меньше всего доверяю Егоровым, когда речь заходит о том, чтобы не разбалтывать дела Первой и Второй семей. Последнее, что мне нужно, — это власти у меня в заднице.
Но сейчас?
Все, о чем я могу думать, — это подарить милой Ирине побольше ярких меток, чтобы она ими восхищалась.
— Ты надела это платье только ради меня? — спрашиваю я, теребя узел своего галстука. Теперь, когда она здесь, в комнате потеплело на несколько градусов. Мы тщательно скрывали наши интимные отношения от других с тех пор, как нас застукали на кухне, и мне пришлось с этим разбираться. Я не могу позволить, чтобы подобные неприятности повторились. Отец не дурак, и мне определенно не нужно, чтобы он вынюхивал что-то вокруг меня прямо сейчас.
— Эта старая вещь? — поддразнивает она, плавно двигаясь вперед. Сегодня на ней черное платье-свитер длиной выше колена и черные кожаные сапоги, которые заканчиваются чуть ниже колена. Одного вида на ее колени достаточно, чтобы свести меня с ума от желания превратить их в ярко-красный цвет, натирая о ковер.
— Закрой дверь, — приказываю я хриплым и грубым голосом.
Она выгибает золотистую бровь и смеется. Черт возьми, Ирина — моя ходячая фантазия. Ее улыбки и смех — мой наркотик. Ее тело — моя опора. Я жажду ее всем своим существом.
— У нас будет еще одна встреча? — дерзит она.
Встречи.
Это то, что мы всем говорим.
У нас собрание по поводу женщин, находящихся в подвале. Часто мы обсуждаем их и их успехи, но в основном для меня это возможность раздеть маленькую Ирину и заставить кричать от удовольствия.
— Да, — рычу я. — Встреча. Сейчас. На моем столе.
Ирина подходит к двери моего кабинета и закрывает ее. Ее тонкие пальцы щелкают замком, прежде чем она снова поворачивается ко мне. Мне нравится, какая она соблазнительница, даже не пытаясь быть таковой. Так много женщин вынуждены ради этого работать, а милая Ирина родилась с этим.
— По какому поводу встреча? — спрашивает она, и в ее глазах вспыхивает вожделение.
— Дресс-код.
Она запрокидывает голову и смеется, звук наполняет воздух вокруг меня. Моя грудь расширяется, и я улыбаюсь ей.
— На тебе слишком много одежды, — жалуюсь я, потирая свою эрекцию через брюки.
Ее ледяные голубые глаза следят за моим движением, а пухлые губы слегка подкрашены кроваво-красным. Ирина нервно теребит серьгу, прежде чем испустить вздох.
— Хорошо.
Я посмеиваюсь и делаю движение свободной рукой.
— Мы ждем.
— Мы?
Я хватаю свой член и сжимаю.
— Мы.
Ирина закатывает глаза и, успокоившись, начинает медленно задирать платье вверх по бедрам. Я упиваюсь кремовой кожей, пока она не раскрывается, и не появляются в поле зрения ее черные шелковистые трусики. Материал продолжает медленно подниматься, как будто она наслаждается искусством пыток, и становится виден ее живот. Аккуратный и гладкий, но с недавними засосами, которые я ей подарил. Мой член вздрагивает в моей хватке.
Нам чертовски нравится видеть эти отметины.
Платье отбрасывается в сторону, и мой взгляд падает на ее сиськи, вываливающиеся из черного лифчика. У Ирины такая грудь, которая идеально помещается на ладони. Но в этом ее бюстгальтере вуду они кажутся в два раза больше. Больше декольте. Чертовски сексуально.
— Оставь все это сексуальное дерьмо и иди сюда. Ботинки тоже не снимай, — рычу я, указывая на поверхность стола передо мной.
Ирина плывет в мою сторону, чувствуя себя комфортно, находясь в таком виде. Мне хотелось бы думать, что это как-то связано со мной. Когда вы поклоняетесь женскому телу, она вскоре тоже начинает любить его. Это видно по ее уверенности. Мое солнце находит свой выход из тени, шаг за шагом.
— На днях я подслушала, как Рада разговаривала с другой горничной, — говорит Ирина, садясь передо мной. Она поднимает ноги, кладя обе ступни мне на колени.
— И?
— Она сказала, что некоторым женщинам нравится задыхаться.
У меня кровь стынет в жилах.
— И?
Ирина прикусывает нижнюю губу, и ее шея краснеет.
— Она сказала другой девушке, что ей это определенно больше не нравится, но… — Она замолкает. — Я тут подумала…