Ну и ладно. Зато у меня имеются некоторые преимущества: Лойош, Ротса, точное знание цели — и еще тот факт, что я много, много лучше любого из бандитов-орков.
Я осмотрелся еще раз.
Есть у торговцев — даже высшего разряда — одна общая черта: предсказуемость. Если они не живут в апартаментах над собственным магазинчиком либо в задней его части — а многие поступают именно так, — то где-то в шесть вечера они закрывают лавку, уходят домой и до утра уже на улице не мельтешат. По мне, это глупо, но им такой распорядок по душе. А в этом районе обитали именно торговцы, то есть с приближением темноты улицы практически опустели. А я предпочитаю работать либо в очень большой толпе, либо как раз когда никого нет.
В должное время на город опустилась ночь, воздух был прохладным, но влажным — в Адриланке такое случается. Я закутался в плащ, чтобы согреться, и тут же вспотел. Настроение у меня начало портиться; ну ничего, авось смерть Териона это исправит. Обычно убийство мне настроение не поднимало, а вот разработка плана и подготовка собственно к "работе" — еще как, в них я утешение всегда и находил. Что до убийства, можно сказать, что оно на мое настроение не влияло вовсе. Возможно, сегодня будет иначе. Я очень на это надеялся.
"Босс, с каких это пор ты так беспокоишься о настроении? В кого ты превращаешься, и как мне это остановить?"
"Уладим это дело, и все остановится."
"Ну да, а если не сможешь, будет уже неважно."
"Это я как раз и хотел сказать."
Адриланка вокруг меня шипела, стонала, гудела и бормотала; я ждал.
Я люблю этот город. Хотя порой он бывает безобразен, воняет скотобойней и раздражает, как стадо орков посреди улицы.
Поднялся ветер, бросив прядь волос мне в глаза; так, а вот об этом я забыл. Поспешно связал их в хвост. О чем я еще забыл за эти годы?
Ротса устроилась у меня на левом плече.
Много лет Терион действовал мне на нервы. Запугивал меня, причинял мне вред. Я просто хотел, чтобы его не было. А сейчас он попытался убрать Крейгара. Но мое желание увидеть его мертвым не значило, что я лучше готов к тому, чтобы его убить; а то, что я не готовился к его убийство должным образом, не значило, что я не хочу видеть его мертвым. Примерно так, да.
Время сочилось медленными каплями, как всегда — как бывало раньше — на обычной "работе", вроде той, которую я когда-то делал а деньги, когда я жил иной жизнью, которая сейчас, с высоты прожитых лет, выглядела проще, хотя тогда простой совсем не казалась и, вероятно, разница на самом деле не так уж велика. Но ожидание — часть работы, та часть, которую всегда следует учитывать. Когда время ожидания подходит к концу, когда приближается момент М, приходит возбуждение — и, в то же время, спокойствие; все становится четче и яснее, и когда момент наконец наступает, сознание и тело к нему полностью готовы. В те дни я ни разу не работал с трехчасовым ожиданием, предпочитая подобрать другое время, другое место, другой способ.
Я вытер вспотевшие ладони.
Снова прикинул, не взять ли стилет, но отказался и достал из ножен шпагу. Дело не будет чистым. А чтобы его не смогли оживить, надо повредить спинной мозг; тут тоже не до чистоты.
Шпагу я прижал к боку острием вниз.
Терион показался, насколько я мог судить, к восьми часам или за несколько минут до. С флангов его прикрывали двое, которые, судя по виду, знали свое дело.
"Все, начали," — сказал я, и Лойош и Ротса снялись с моих плеч. В моих ушах еще шумел поднятый их крыльями ветер, а они уже вышли на цель.
Теперь главный вопрос — это засада на Териона, или все-таки на меня.
Оказалось, что все-таки на него, и все прошло нормально.
Это слишком конспективно? Желаете подробностей? Их не будет. Это не было ни красиво, ни элегантно, ни чисто. Совсем не похоже на расклад, когда вся подготовка проведена загодя и идеально просчитана, ничего не оставляя на волю случая. Совсем не похоже.
Если любопытство все же мешает вам заснуть, скажу вот что: как только на сцене возникли Лойош и Ротса, один из телохранителей с воплями бросился бежать по улице, а второй отступил, так что Лойош и Ротса занялись Терионом, которого я поймал врасплох. Так что шансов у него не было, и все-таки это не было чисто.