Коти.
Сара.
Выдохнул сквозь стиснутые зубы и зашагал дальше. В рыночных рядах я вроде бы заметил Деверу, дочь Алиеры, которая смотрела на меня. Я почти остановился, но когда снова туда посмотрел, ее не было; либо я обманулся, либо она не хотела сейчас со мной говорить. Она весьма необычный ребенок, но, пожалуй, сейчас эту тему лучше не поднимать. Я выкинул это из головы и продолжал идти, пока не достиг Императорского дворца.
Я оставил себе некоторый резерв времени, но если никого из нужных мне персон не окажется на месте, могут быть неприятности. Нехорошо опаздывать на встречу, которую сам же и организовал.
У входа в крыло Дракона мне преградила путь пара стражников. Выражение их лиц было менее чем одобрительным.
Я предъявил свой перстень, приведя их в некоторую растерянность насчет того, как надлежит ко мне относиться. И пока они это решали, я сообщил:
— Граф Сурке просит встречи с лордом Каавреном. Если он занят, — добавил я, — подойдет и кто-нибудь из его заместителей.
Они позволили мне пройти.
Крыло Дракона в Императорском дворце почти такое же запутанное, как переходы в горе Дзур, но там куда больше народу, которым можно задавать вопросы, и некоторые даже готовы ответить. Я добрался до кабинета капитана, где узнал, что Кааврен готов принять меня немедленно — несомненно, из-за моего имперского титула и все такое. Вот и хорошо. А еще хорошо, потому что императрица выслала мне подмогу, когда меня почти убили, и потому что я смог спасти мелкого орку от ареста. Интересно, на что еще годится этот титул.
Я многое могу рассказать о лорде Кааврене, которого за глаза именуют "Папа Кот" — так уж вышло, что знаю о нем я немало; но большая часть этого сейчас ни к чему. Важно то, что в имперской иерархии он носит как минимум два разных плаща, и оба позволяют ему командовать теми, кто обладает правом использовать насилие по воле империи. Кабинет, где он меня принял, был связан с его званием капитана Императорской гвардии — есть и другое, куда более интересное.
Кааврен сидел за столом, прямо как когда-то я. Он поднялся и поклонился строго определенным образом.
— Граф Сурке, — сказал он.
— Господин капитан, — отозвался я.
— Могу я что-нибудь вам предложить?
— Да, пожалуйста. Горячей воды, чайное ситечко, если таковое у вас найдется, и два стакана.
Бровь его приподнялась.
— Мне понравится этот напиток?
— Прошу прощения. Нет. На вкус он… в общем, поганый. Но вам я его и не предлагаю.
— Хорошо, — отозвался он, явно заинтересовавшись.
Он распорядился; появились два стакана. В один я высыпал толченые листья коэля, залил горячей водой, обождал, процедил через ситечко в другой стакан и уже очищенное выпил. Пожалуй, я соврал; вкус был не такой уж поганый — скажем, если бы эта штука не так отчаяно пыталась притвориться горьким чаем, получился бы довольно крепкий горький чай. Ясно? Вот-вот.
— Полагаю, — проговорил он, — сюда вас привело не желание приготовить этот напиток.
— Да, верно, — сказал я, — прошу прощения.
Пожалуй, впервые в жизни в течение одного разговора я дважды извинялся перед драгаэрянином.
— Итак, чем могу служить? — спросил он.
— Вероятно, вам нелегко это говорить.
— Бывало и похуже.
— Мне кое-что от вас нужно.
Он шевельнулся на стуле и сузил глаза.
— Мне кажется, господин Тал… то есть граф Сурке, что тот долг я уже оплатил.
— Не спорю.
— Тогда назовите иную причину помочь вам.
— Политические интриги.
— Продолжайте.
Я замешкался. Как-то не подумал, что для того, чтобы получить нужное мне, сформулировать это надо так, чтобы не разозлить его. А следовало бы. Пришлось осторожно подбирать слова.
— Скажем, есть некоторый отдел — к примеру, имперское подразделение по охране правопорядка, — которое желает получить некоторое преимущество над соперничающим отделом все той же империи. Как по-вашему, стоит подобное небольших усилий со стороны его руководителя?
Он ничего не сказал, даже не пошевелился. Но после долгого молчания все же уточнил:
— Какого рода преимущество и какие именно усилия?
Я поднялся, извлек из кошелька платиновое кольцо и положил на стол. Он взял его, посмотрел на кольцо, потом на меня.
— Как вы его достали?
— Я никого для этого не убивал, — заверил я, ответив на вопрос, которого он не задавал.
— Но знаете, кто убил?