Учат в школе
Любимый ребёночек принёс со школы высшую отметку по литературе. Я, как человек крайне конспирологичный, строго спросила:
— За что?
— За стихотворение Фета "Я тебе ничего не скажу."
Показалось мне это название подозрительным и, я попросила поднапомнить содержимое.
— Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть,
И о том, что́ я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть, — грустно, как ослик Иа, продекламировал ребёнок.
Мне аж занездоровилось: с такими гуманитарными векторами можно и без внуков остаться, он же не сумеет размножиться. Полезла проверять в Википеди. Так и есть: "Детей у Афанасия Афанасьевича и Марии Петровны не было".
И главное! Я буквально позавчера читала статью "Подземные жители" на сайте "Учительская газета" о дурном посыле изучаемой детками сказки "Чёрная курица" и, вот пожалуйста — и в мой дом ОНО постучалось. "Я тебя не встревожу ничуть"? Блин. Проблема должна быть озвучена. Что за фигню вы детям в мозги втравливаете/ интегрируете!?
Это в школьной программе всё так замусорено потому что её составляют низкооплачиваемые Акакий Акакиевичи. Наполеон бы такое не рекомендовал.
"Ура! Мы ломим, гнутся шведы… О славный час! О славный вид! Ещё напор — и враг бежит" — на, пожалуйста, учи нормальные стихи.
Вот перевели их на частичный онлайн. И онлайн — онлайн от такого школьного влияния. Наши детки — наши главные и может быть единственные козыри в этой жизни.
Самосовершенствование самообслуживания
Эпиграф: "Никогда не забуду как мой щенок впервые увидел снег.
Я впервые увидела как впервые видят снег. Это дорогого стоит".
Найти свободные уши для своих лекций так сложно. Сегодня удалось — я "открывала" почему на прилавках обувных всего мира обувка только на левую лапку. Доносила опыт про попрятанную в коробках правую туфлю: "Надо обязательно проверять эту правую, чтоб не подсунули из похожей модели или другого размера".
Приучаю к самостоятельности, поэтому сказала: «Выбирай, какие нравятся». Через пять минут выбор был сделан: чёрный сеточкой верх, белый низ. Я представила, куда этот белый низ тут же вступит, сердце защемило:
— Тебе точно нравится?
— Да, точно.
— А что тебе точно нравится? — зашла я с другой стороны.
— Ну, вот, всё как есть.
— Понятно, — я очень не хочу влезать в его вкусы. Даже и близко не стремлюсь обсудить дизайн. Но как их мыть при его манере ношения? Перед глазами возникли шикарные зимние "на вырост", которые через два месяца мы обстрачивали из-за «правый кашу попросил", а ещё через месяц тот же правый вернулся со школы хорошо постояв в тёпленькой смоле…
— Где второй?
Мы ходили вдоль коробок и полок, и напрочь не было понятно, где они стояли.
— Откуда ты его взял?
— Не помню.
— Хоть в каком ряду?
— Не помню. Пошли на кассу.
— С одним?
Мы начали открывать подряд ближайшие к лавочке коробки, но ничего похожего не увидели. Коробок было слишком много, рядов тоже. Переворот устраивать не хотелось: охранники на входе выглядели сурово. И я пошла искать продавца.
По всему "Спортмайстеру" почти ни души. В крайнем отдалении увидела группу что-то обсуждающих продавцов. Я, чувствуя себя островитянкой, радостно замахала им руками. Они помахали в ответ: "Ищите! Ищите в своём отделе!"
Поскольку в условно своём отделе никого до линии горизонта не нашлось, то пришлось выбранную обувочку поставить на место. Ну, или примерно на место.
Дальше, уже обученные реальностью, понимая, что помощи ждать неоткуда, строго следили где что бралось для примерки, чтоб иметь представление где рыться в поисках правый туфли или другого размера.
А мы ведь так готовились достойно выглядеть перед продавцом. С вечера чуть ли не педикюр сделали на сбитые летним ношением сандалий без носков копытца.
Размер! Я прикинула по сандалиям, что сороковой будет тесноват. Оборачиваюсь, а пацан уже опять радостный сидел в сорок третьем, уверяя: "Удобно". Я попросила надавить пальцем на носочек. Да, свободновато.
Притащила сорок первый размер и увидела как пацан попытался влезть в обувку не расшнуровывая, тогда сразу поняла почему сорок третий так ему понравился. Действительно влезать удобно и точно нигде не давит.
Мы расшнуровали сорок первый, нога вместилась. Но комфорт? Привыкнув за лето к простору между шлёпанцами и сандалиями, вдруг начинать терпеть тесноту! По фырчанию я поняла, что когда спорить не надо, то не надо. Принесла сорок вторые, ступня проскочила в них почти без расшнуровывания. Я вздохнула: