Вурдалак Федька Горяев, вечный студент Носферона, который проводил годы на одном и том же курсе, держал в руках то, что в начале его пути выглядело и называлось одеялом, а его приятели, стоявшие рядом, растерянно переглядывались.
– Мне сказали, потащил, раз сказали, типа, – пробубнил Федька, который никогда не отличался умением связывать слова в фразы. – Сказали – и потащил, типа, раз сказали… Фобос Карлович, да?
– Я такого сказать не мог! – визжал завхоз Фобос Карлович Ливченко, родной дядя Дини, из чьих цепких лап тот когда-то благоразумно удрал. – Не мог! Я что – хочу потерять свое место рабочее?! Где мое письменное распоряжение об этом, где??? Горан Горанович!
– Что – Горан Горанович? – отозвался худой тролль в меховом жилете с забранными в хвост бесцветными волосами. – На меня хотите свалить – валите. Только я весь прошедший месяц архивы разбирал. И в Москве отдавать распоряжения вурдалакам просто физически не мог.
– Тогда кто дал распоряжение вурдалакам тащить постельные принадлежности?! Может быть, Буян Бухтоярович перепутал и ведомости переписал? – вопила Лина Кимовна. – Им же было четко приказано – своими подземными путями они тащат только архив библиотеки, тщательно и герметично упакованный! Вещи для общежития должны были перенести из Москвы валькеры, а не вурдалаки! И как теперь будут спать в общежитии студенты?? Вонища какая теперь от этого тряпья!!
– Отлично пахнет, а-атлично… – принюхиваясь к комкам грязи на одеяле, восхитился Федя Горяев.
– Вон с глаз моих и заберите эту гадость под землю! А сюда давайте остатки архива! – рявкнула Лина Кимовна, топнув ногой, и вурдалаки поспешно один за одним полезли под землю. Наверх, на асфальт, они начали выбрасывать огромные коробки, затянутые то ли грязными тряпками, то ли паутиной.
– Поспим на жестком, поду-умаешь, трагедия, – подал голос кто-то из вампиров. – И хватит нам, нечисти, подражать людским привычкам. Я обхожусь вообще без одеяла всю жизнь, на кой мне каждый раз при заезде в Универ его кладут на кровать?
– Я никакущих распоряжений вурдалачью не оглашал, нехай поклепы на меня не возводять! – раздался голос, как из бочки, и из арки, закрытой мороком, выскочил охранный домовой Буян Бухтоярович Грозный. – Дошло до меня, изверги, что копают вражины Ливченко, ядовитые гады, под меня!
– Вот у меня дел других больше нет, – разьярился еще больше Фобос Карлович. – Вот все брошу сейчас, переезд… библиотеку… вещи… и буду под вас копать, старый вы брехун!
– Тьфу на тебя и весь твой козлючий род, зловредный Ливченко!
Вопли домовых переросли во что-то вроде ожесточенного перелая, Лина Кимовна возмущенно фыркнула и бросилась обратно в зловоротню.
– Что вы тут стоите все и бездельничаете?! – очнувшись от скандала, завхоз Носферона накинулся на стоящих вокруг ребят. – Кто архив перетаскивать будет?! Вампиры, чем вы заняты??
– Вот именно, что вампиры-то работают, а остальная нечисть дурака валяет, – огрызнулся Ганц Готти. – Мы таскаем тяжести, а освобождать их от упаковки должны остальные! Тролли, кикиморы, оборотни, валькирии – вот чего они тормозят?! Веснич вообще ногти подпиливает!..
– А ты попробуй разорви то, во что коробки упакованы, я уже все когти обломала! – возмутилась кикимора Дрина Веснич, которая сидела на каменном ограждении и трагически рассматривала свои пальчики. – Я не то что ножницами, а своими когтями с трудом это рву! Это же Тетьзин наш упаковывал, точнее, заплетал!
– Фобос Карлович, все претензии к нашему убормонстру, – съязвил Ганц, разведя руками. – Упаковал так, что…
– Хватит пререкаться!!! – не дослушав, завопил завхоз. – Немедленно, сейчас же все бросили бездельничать!! Веснич, никаких пилок для ногтей! Нечисть, распаковывайте коробки, вампиры – заносим их в вестибюль. И нечего валить все на нашего убормонстра! Живее, ну?!
– Тпру… – недовольные поднялись с ограждений и нехотя поплелись выполнять приказ.
– Ну чего стоишь? – заметив Владу, прикрикнул какой-то незнакомый старшекурсник. – Бери ножницы, и вперед… чтобы этому Тетьзину икалось лет сто…
Это было даже хорошо, что появления Влады из-за скандала и бардака никто не замечал в упор. Не заметила Дрина, с которой они были дружны с первого дня знакомства, не заметил Марик Уткин, упырь-однокурсник с Валькируса, да и остальные.
Влада, опустившись на колени, долго боролась с чем-то вроде грязной паутины, только очень прочной, которая почти не резалась ножницами и напоминала задубевшие тряпки, пока не освободила от них коробку. Внутри та оказалась чистой и не пострадавшей от перетаскивания вурдалаками. На ней показался фиолетовый штамп: «Вестник Темного Департамента. Архив 1880–1890 гг».